Хаос и Тьма. Книга вторая - Александр Арсентьев Страница 28

— Для начала, дорогой мой, — мягко произнес Мастер. — Ты закроешь все жалюзи на окнах своего кабинета. Во избежание, так сказать, лишних глаз. Которые, кстати, могут оказаться опасными и для тебя.

— Для меня?!! — возопил генерал. — Да тут ни одна вошь без моего указания не прыгнет. Вы хоть знаете — с кем вы имеете дело?!

— То, что без твоего ведома здесь ничего не произойдет — это хорошо, — кивнул Леон. — По крайней мере — для тебя. Тебя не удивляет тот факт, что мы практически беспрепятственно проникли в твои апартаменты? Кто ты — все мы прекрасно знаем. А ты, дорогой, имеешь представление — с кем именно ты в данный момент общаешься?

Генерал неуверенно покачал головой, а потом тихо произнес:

— А с кем, собственно? Конкурирующая организация? Кто-то из силовых ведомств?

— Генерал, ты — ничтожество! — жестко ответила моя сестра. — Начал войну и даже не удосужился узнать подноготную своих противников?

Петрушкин отчаянно потряс головой, пытаясь привести себя в чувство, и вновь оглядел всех нас. Было заметно, что соображает он весьма туго. Чтобы ускорить его мыслительные процессы, Лора ударила его мечом плашмя по щеке и надменно произнесла:

— Я — Лора Грэйтс, это — мой брат, Алекс. Личность третьего нашего спутника тебе неизвестна, хотя стоило бы …

Лицо Петрушкина поначалу посерело от страха — было заметно, что он отчаянно пытается взять себя в руки. Мыслительные процессы отчетливо читались на его лице. Наконец, алкоголь, кокаин и природная наглость взяли-таки верх над страхом перед обнаженными клинками.

— Вы, блядь, что себе позволяете?! Семейка недоделанных мажоров посмела придти прямо ко мне в кабинет?! Угрожать мне?! Ставить условия?! Да я вас, суки, сгною! Как и вашего надменного папашу!

Проигнорировав эту гневную тираду, Лора тихо спросила:

— На каком основании арестованы счета и недвижимость нашей семьи? По какому праву ваши солдафоны врываются в дома уважаемых людей и производят аресты ни в чем неповинных людей?!

Генерал пьяно расхохотался.

— По какому праву, говоришь?! Да по такому, что всем вам пришел звездец! Все вы — никто, быдло! В этом городе один хозяин, и он — перед вами!

Петрушкин картинно раскинул руки. Скатерть упала с его бедер, в очередной раз показав всем присутствующим его сморщенное достоинство.

Леон нахмурился.

— Мне надоел этот балаган. Даже не думай! — воскликнул он, подняв указательный палец, видя, что генерал пытается что-то вытащить из висевшего на стуле кителя. — Как я уже упоминал, мы сейчас немного прогуляемся …

Мастер вновь ухватил оппонента за ухо и легко поднял с пола. Тот сделал было попытку прихватить и скатерть, но Леон покачал головой.

— Не волнуйся — там, куда мы направимся, ты не замерзнешь …

Леон развернул его к себе лицом и пристально взглянул в глаза генерала — сосуды на его белках полопались, превратившись в кроваво-красное подобие стеклянных линз.

— Сейчас ты будешь смотреть во все глаза, — гипнотическим голосом произнес Мастер. — Смотреть и запоминать. Если ты вернешься с нашей прогулки живым, то память мгновенно напомнит тебе о сегодняшнем дне, едва ты захочешь совершить хоть одно неосторожное действие по отношению Семьи Гэйтс. Давно нужно было это сделать, да все руки не доходили …

— Что …Что … вы …собираетесь делать? — трясущимися от ужаса губами пролепетал генерал.

— Пойдем со мной, — Леон за ухо потащил его в сторону противоположной стены, вновь взглянул на свою жертву и добавил. — Без возражений.

Потом он кивнул нам с Лорой, приглашая следовать за ними. Внезапно стена покрылась желтоватым туманом. Петрушкин тихо вскрикнул и сделал было попытку остановиться. Мастер легко выкрутил его ухо и вновь повлек за собой. Преодолев остро отдающий серными испарениями туман, все мы оказались без преувеличения — в самом Аду. Маленький — три на четыре метра кусок скальной породы, со всех сторон обтекаемый раскаленной лавой. Петрушкин тихо всхлипнул и едва не потерял сознание. Нажатием большого пальца на шею генерала, Леон вновь привел его в чувство.

— Смотри, недалекий. У тебя не будет могилы, над которой будут плакать твоя жена и дети. Похоронным салютом станут вспышки кипящей магмы.

Я взглянул на Петрушкина — по его щекам текли слезы. По его лицу уже можно было догадаться, что он во всех красках уже представлял свои похороны.

— Я …Я …все понял …, — рыдал он.

— Я не договорил, — хмуро взглянул на него Мастер. — Погружать тебя в эту могилу будут несравненно долго — об этом, можешь мне поверить, я позабочусь. Сначала ты почувствуешь нестерпимый жар, лижущий твои пятки … Потом медленно, миллиметр за миллиметром, в течение долгих часов, дней и недель тебя будут погружать все глубже … Но! — Леон вновь поднял указательный палец. — Даже когда все твое тело уже сгорит, твой насыщенный неимоверной болью мозг все еще будет жить …

— Что я должен сделать? — взмолился генерал.

— Ты вновь перебил меня! — жестко взглянул на него Мастер. — Это еще не все! После твоей смерти твое сознание будет перемещено в тело уродливой шлюхи, которую круглые сутки будут насиловать в самом грязном борделе до тех пор, пока она не умрет от разорванных внутренних органов. И все это время, — Леон улыбнулся оскалом самого Сатаны. — Ты будешь ощущать себя генералом ГУССБ Петрушкиным А.И.

— А вот теперь — все! — с апломбом констатировал Мастер и подмигнул силовику.

Через минуту все мы вновь оказались в шикарном кабинете начальника ССБ. Мы подобрали себе по стулу и удобно расположились за столом. Лора налила всем по бокалу из бутыли Петрушкина. Сам же хозяин кабинета, боясь пошевелиться без разрешения, прикрыв пах, стоял посреди кабинета. Наконец, заикаясь от волнения, он смог выдавить из себя:

— К-каковы будут мои дальнейшие действия?

Инициативу перехватила Лора, как более практичная в этих вопросах: