Сага об орке. Выбор сделан - Игорь Чиркунов Страница 28

— Ракушки ты лови своей сетью, не надо в воду входить, не к добру это! — и подхватил из блюда еще одну перловицу, ловко расковыривая ее ножом.

Я, признаться выдохнул.

— Хорошо, Фроди, — не удержался, — только неводом меньше получается…

— Вот и пусть меньше. Но в воду — ни ногой! — припечатал старик.

Я открыл было рот, спросить, как вдруг…

— Эй, орки добрые, есть кто дома? — раздался голос с улицы.

— Заходи, добрый орк, — громко отозвался Фроди.

В землянку ввалился незнакомый мужик, лет под сорок. На вид — типичный крестьянин: жилистый, высокий, на плечах толстый суконный плащ, кожаные башмаки-гандончики (ну не могу я здешнюю обувь в серьез воспринимать!), голени в обмотках, сверху — войлочная шапка. Никакого оружия в руках.

— Здорово, Хьярти, опять Ингвар за рыбой прислал? — поздоровался, не вставая с места Фроди.

— И тебе здравствовать, Фроди Кнутсон, — с определенным почтением ответил вошедший, — да, говорят опять у вас можно рыбкой разжиться. Прошлая уж больно хорошо пошла, сметелили и заметить не успели как.

— На счет рыбы ты вот ним разговаривай, — кивнул пастух на меня, — его это рыба.

Хьярти перевел взгляд на меня, зацепил взглядом висевший на поясе, как раз с его стороны сакс, пробежался по фигуре, по добротной одежде.

Я развернулся к нему, сложил руки на груди и не вставая проговорил устало.

— Я Асгейр Брансон. Рыбу продаю я. Представься, добрый орк.

Хрен знает, не перегнул ли я палку, с этим «представься»? А ну как ща посчитает себя оскорбленным? На раба не похож, я быстро сканировал фигуру вошедшего, прически под шапкой не видно, оружие на поясе… Ага, вон ножик болтается, не раб, точно. Так себе, кстати ножик, под стать тому свинорезу, которым меня когда-то снабдил Фроди. Значит не из зажиточных. Тут же всплыла фраза «Ингвар послал», не знаю, кто такой Ингвар, но раз тебя послали, значит скорее всего — работник.

Еще мгновенье мы продолжали свои гляделки, после чего вошедший заговорил.

— Я, Хьярти Гудрисон, работаю на Ингвара Вальгардсона, чей одаль к югу-западу отсюда. Рад познакомиться, Асгейр, значит ты и есть рыбак?

— Рыбак? — я поднял бровь, блин, рыбаком я себя как-то не называл. — Хм… Скорее я тот, у кого есть рыба на продажу. Показать тебе мой товар?

Чего меня заклинило? Я же ловлю рыбу? Ну значит рыбак, а кто еще?

Казалось, Хьярти тоже сейчас мысленно пожимал плечами, типа: рыбак-нерыбак, рыбы продай мне, и считай себя кем хочешь.

Мы прошли вместе в кладовку, выделенную под рыбный склад. Запах там стоял… М-м, прям пивка захотелось.

— Копченой рыбы осталось мало, — с сожалением заметил я, — берут уж очень хорошо.

— Да, — согласно кивнул Хьярти, — пробовали. Жбан пива усосали под нее, никто не смог остановиться.

— Новую партию только поставили в коптильню, будет уже завтра. Есть мороженная, она в леднике, — я махнул рукой в направлении. — Тебе какой?

— Копченая по прежней цене?

— Конечно! Я же не наживаюсь, — пожал плечами, — мне чужого не надо: цену в восемнадцать за дюжину с пастбища признали справедливой? Вот значит по такой цене и отдам.

— Хорошо, — кивнул мужик, — возьму сколько есть копченой, на остальное давай мороженую.

Я выгреб ему в мешок остатки копченой рыбы, накинул плащ, вышли на улицу.

— Смотри, — я отвалил щит, вытащил корзины, — есть просто мороженая, как есть. Не соленая, не потрошеная. Отдам за десять пеннингов. А есть, — я вытащил отдельную корзинку, — в ледяной корочке.

Достал одну рыбинку, лед на ней уже успел схватиться, повертел у Хьярти перед глазами.

— Это новый способ хранения рыбы, — щелкнул ногтем по «глазури». — Этот лед защищает рыбину от порчи, и от сухости. Ты ведь ел обычную мороженую рыбу, когда она полежит несколько месяцев.

— Да кто ж ее не ел! — усмехнулся мужик, — Конечно подметка-подметкой, но когда брюхо сводит, и башмак сжуешь.

— Так вот, — я поднял «перст указующий», — эта, пролежит до весны, и не прогоркнет, как соленая, и не высохнет как замороженная. Все соки внутри, — я обхватил рыбеху ладошками как бы беря в кокон, — предохраняет эта ледяная глазурь.

— Ловко, — согласился покупатель, — и почем эта?

— Хорошо, давай поговорим о цене, — почему-то в голове у меня толкалась куча коммивояжеров, продаванов-консультантов и даже уличных «впаривателей» из моей прошлой жизни. — Согласись, Хьярти, что гораздо лучше есть рыбу, как будто ее только что выловили, чем жевать подметку?

— Да кто же с тобой спорить будет, парень! Это ж даже дитю неразумному понятно.

— Так вот, я отдаю эту непортящуюся рыбу за… — блин, а цену то я уже озвучивал, тогда, Келде, — за каких-то одиннадцать пеннингов.

Хьярти уже дернулся характерным жестов к поясу, за кошелем, но я, сам от себя не ожидая остановил его руку.

— Погоди! Давай так: я отдам тебе первую партию за десять, как простую мороженую, а ты мне потом скажешь — понравилась она тебе, или нет, и справедлива ли цена в одиннадцать. Договорилась?

Хьярти расплылся в улыбке:

— Договорились, Асгейр Брансон! Ты — добрый орк!

Мы произвели «товарно-денежную операцию», мой кошель потяжелел на пригоршню медных монеток, его заплечный мешок — на несколько килограммов рыбы.

— Не поздно для дороги? — поинтересовался я, когда тот надевал лыжи. Кстати, лыжи были длиннее моих.

— Поздновато, — согласился Хьярти, — но раньше до вас добраться не получилось.

— Смотри, я тут недавно с волками чуть не столкнулся…

— Сейчас волки на вооруженного не полезут, — махнул рукой Хьярти, подхватывая из снега тяжелое копье с длинным наконечником, почти что коротким мечом, и щит, — пока еще можно и зайца загнать, да и жирок накопленный не подрастеряли. Вот после Йоля, тогда да, по одиночке лучше не ходить, голод даже на копья и топоры их погонит.

— Ну, легкой дороги и удачи в пути!

— Спасибо, Асгейр Брансон, — махнул приветственно мужик, и легко скользя на лыжах по снегу умчался в ночь, будто и не было у него на плечах тяжеленой поклажи.

— Асгейр, а может ну их эти походы? Ты же прирожденный торговец! — встретил меня смехом Фроди, — даже я заслушался, а уж я, поверь мне, много по каким рынкам пообтерся.

— Не, — мотнул головой, — не прельщает. Торговля это… Пусть вон гоблины занимаются!

И неожиданно получил полную поддержку старого пастуха.

— Вот это по-нашему, парень! Эх, чувствую Брансоновскую закваску, я давно говорил — такие не для крестьянского труда!

Интересно, когда это он такое говорил? Но спросил другое: