Книга Ветра и Крови - Сергей Котов Страница 28

Мойя, выслушав ответ отчима, на следующий день отбыл из дворцовых покоев. Через свою престарелую мать, оставшуюся при дворце, он сообщил, что отправляется за пределы страны в ожидании мудрого решения Повелителя. Последнему, конечно, такое самоуправство не понравилось, и он решил потянуть время, чтобы дать строптивому пасынку урок.

И вот, Мойя возвращался. Повелитель торжествовал.

Это было видно по его лицу; по тому, как горели тёмно-карие миндалевидные глаза, подведённые чернилами, когда он вошёл в тронный зал.

Согласно местному протоколу, все охранники и чиновники, кроме самых приближённых Повелителю телохранителей, остались за пределами зала. Встреча формально являлась родственной: ведь Мойя был признан младшим сыном Повелителя.

Мы с Каем бесшумно выскользнули из своей ниши, чтобы подойти ближе и не пропустить ни слова из будущей беседы.

Мойя шёл медленно, опираясь на геологический щуп. Повелитель поднялся со своего ложа — насеста (которое лишь отдалённо напоминала трон европейских правителей) и направился пасынку навстречу.

Когда они сблизились, Повелитель развёл руки в стороны и, не сказав ни слова, заключил пасынка в объятия.

Мы с Каем не предупредили Мойю о нашем присутствии. Я просто решил перестраховаться: если бы вдруг Повелитель оказался настолько сильно обижен на пасынка, чтобы порешить его на месте, мы бы предотвратили трагедию. Однако разыгравшаяся перед нами сцена настолько не соответствовала моим представлениям о правителях прошлого, что, задумавшись об этом, я чуть не пропустил начало беседы.

— Я скучал, — сказал Повелитель, разомкнув объятия, — ты возмужал. Стал сильнее.

— Я тоже скучал, Повелитель, — ответил Мойя, — чтобы стать сильнее, надо научиться терпеть лишения.

— Верно, верно, — согласился монарх, широко улыбнувшись, — но любое лишение должно быть преодолено.

— Об этом я бы и желал поговорить, названый отец, — в языке, на котором они говорили и который я выучил благодаря Гайе, было отдельное слово, обозначающего приёмного ребёнка в знатной семье с правами, равными младшему сыну; и специальное слово, каким этот ребёнок должен был обращаться к главе этой семьи, так что «названный отец» — это не точный термин, но наиболее близкий.

— И я ждал твоего возвращения, — ответил Повелитель, — перерыв нам всем пошёл на пользу. Я думал о твоей просьбе. Советовался со жрецами, а те — просили богов даровать им мудрость. И мы нашли решение.

— Я счастлив узнать о твоём внимании, названый отец, — Мойя чуть опустил голову и прикрыл глаза; я уже знал, что среди местных это означает вежливое внимание.

— Это большой план, — продолжал Повелитель, — он рассчитан на несколько поколений. И его будут выполнять мои и твои наследники. Мы можем встретиться завтра на Большом Совете. Разговор будет долгим.

Мойя молчал, опираясь на щуп. Я затаил дыхание.

— Повелитель, мои скитания завершились, потому что мне был знак, — наконец, проговорил он.

— Высшие силы решили вмешаться? — Повелитель явно был удивлён и заинтригован, — какое же чудо удалось тебе лицезреть?

Я видел, как Мойя перевёл щуп в активный режим.

Правитель отпрянул; два немых телохранителя, из самых приближённых рванули вперёд, обнажая обсидиановые ножи.

— Ты видишь, названый отец, почему я не мог противиться зову? — голос Мойи торжествующе звенел.

Правитель побледнел так, что это было заметно даже несмотря на его густой загар.

— Это подлинное чудо, — произнёс он; удивительно, но его голос звучал твёрдо и достойно. Правитель сумел взять себя в руки и побороть первый шок, сделав знак стражниками, чтобы те не вмешивались, — она смертельно жалит?

— Я не проверял, Правитель, — ответил Мойя, — и я не хочу её использовать. Я только должен исполнить волю высших сил.

— И в чём же она заключается?

— Отпусти мой народ, — сказал Мойя.