Испытание выживанием - Айя Сафина Страница 28

«Малик, зажим!».

«Божена, подай иглу!».

«Отойдите, не толпитесь!».

Голос Кейна звучал где-то в мозгу, а я не могла понять, мне все это мерещится или же я и вправду слышу его в данную секунду? И с каждым преодоленным метром я все больше возвращала свой рассудок назад из мира потерянных душ, пока наконец не очнулась на балконе своей комнаты, где стояла и вдыхала горный воздух, надеясь, что его чистота поможет выветрить осевшие внутри меня атомы кровавого аромата. Я дышала так жадно, даже глотала воздух намеренно, хотелось, чтобы его чистота стерилизовала все мое нутро от атомов крови из пакета, от беспрестанно работающих частиц вируса, возбуждающих рождающееся во мне чудовище.

И все это время я смотрела на божественный пейзаж, сотворенный природой: со всеми своими неровностями он казался безупречным. Цепь заснеженных гор разрезала горизонт причудливыми узорами, синее до рези в глазах небо пестрело белоснежными ватными облаками, такими воздушными, что на них хотелось попрыгать. Бесконечные лесные чащобы простирались от горизонта до горизонта: черные, где зима съела листву, и зеленые, где ввысь тянулись вечные хвойные. Птичий гомон раздавался отовсюду, но едва ли на него обратишь внимание, он точно фоновая музыка зимы, малозаметная, но такая важная. Ледяной освежающий и насыщенный свежестью воздух охладил мои мозги, и я снова стала сама собой.

И вот тут-то меня и атаковали мои надоедливые мысли. В голове не укладывалось, что природа могла создать нечто прекрасное и завораживающее своей красотой и фундаментальностью, как этот пейзаж. Но в то же время она сотворила и нечто ужасно кровожадное и просто садистское. Теперь, когда я на полпути от прекрасного до чудовищного, этот парадокс все навязчивее звенит в моих пока что человеческих мозгах.

Я взглянула на свои руки – липкие от засыхающей крови. Снова резкая инстинктивная мысль сверкнула яркой вспышкой. Я поднесла ладонь к губам. Всего лишь попробую. От этого мне не станет хуже, если я всего лишь немного лизну…

Я встрепенулась и замотала головой. Вот оно! Вот как оно начинается! Я снова стала падать в черную бездну, где теряется мое сознание и появляется уродливое сознание вируса! Черта с два, ублюдок! Я приложу все свои силы, чтобы к моменту, когда ты получишь меня, я буду сухой кочерыжкой безвкусной и жесткой, как хлеб из извести. Я вбежала в ванную, включила воду на весь напор, терла ладони до покраснения, ковыряла под ногтями, смывала мнимые частички крови, которых уже больше и не осталось. Я уже начала подумывать залить ванну стопроцентным спиртом, причем купаться в нем столь же остервенело, как и заливать внутрь.

– Ты как?

Я вздрогнула от его внезапного появления. В отражении зеркала над раковиной я увидела Кейна, стоявшего позади меня со сложенными на груди руками. Он смотрел на меня своим фирменным хмуро-оценивающим взглядом. Я посмотрела на часы и поняла, что прошел целый час. Так вот как теряешь самого себя? В таком состоянии полуконтроля над собой время бежит в два раза быстрее, словно ты и впрямь проживаешь жизнь напополам с кем-то.

– Как Фабио?

Я игнорирую его вопрос, потому что не хочу отвечать на его. Он и так все видит.

– Стабильный. Поспит пару дней и снова отправится на охоту, – ответил Кейн нехотя.

Я взглянула на него озадаченно.

– Снова на охоту?

– Я проверил кровь особи. Она дала нам четыре новых блока генов.

Я тяжело выдохнула.

– Всего четыре?!

Молчание Кейна было красноречивее слов.

– Надо что-то делать, Кейн.

– В смысле?

– Мы не можем больше играть роль наживок, это слишком опасно. Придумай что-нибудь получше похищений голыми руками!

– Я работаю над этим.

Я уже собралась зайти обратно в комнату, как Кейн остановил меня за локоть.

– У нас еще есть и твоя проблема.

Не люблю, когда ко мне прикасаются без спроса. И, кажется, Кейн это понял по моему взгляду, потому что освободил мою руку тотчас же.

«Наваляй ему, крошка!» – Робокоп, сидящий в кресле возле нас, стал еще более отчетливым, как и кислотный запах лака для ногтей.

– Да, и если ты не забыл, моя проблема неразрывно связана с поимкой новой особи. У меня мало времени!

– Я к тому, что им пора рассказать.

Я замерла.

Слова Кейна резанули по моей решительности, но я была к ним готова, потому что рано или поздно этот момент наступит, я от него не убегу.

– Ты стала представлять угрозу, и они должны об этом знать, – говорил Кейн так просто, будто шнурки учил завязывать.

Я опустила глаза и стала переминаться с ноги на ногу, как провинившаяся школьница.

«Он говорил, что у тебя есть месяц!» – пискнул Робокоп и закачал головой, вытянув вперед ладонь в стиле африканки из гетто.

– Ты говорил, у меня есть месяц!

Разумеется, мне не за что было обижаться на Кейна, все мои проблемы – это чертов вирус, который в данный момент пожирает мой мозг с таким удовольствием, что я не могу избавиться от бредовых галлюцинаций. Черт, возьми, почему именно Робокоп? И почему он все время красит ногти на ногах?! Что за детская травма у меня связана с этим Робокопом и с этим гребанным лаком для ногтей?!

– Мне сложно высчитать точное время превращения для тебя. Ты не типичный случай.

– А что вообще ты можешь, Кейн, кроме того, что ошибаться без конца? – огрызнулась я.

Сорок лет назад он ошибся с прогнозом для первых зараженных и отменил карантин, выпустив двадцать два источника заразы в людские массы. Сегодня он ошибся с прогнозом моего превращения в убийцу.

Но Кейн не виноват в том, что не понимает того, что не понимает вообще никто на всей планете. Легко, конечно, повесить всех собак на длинную изящную шею Кейна, он же вот тут прямо передо мной стоит, а физическое тело ненавидеть проще, чем невидимые вирионы.

– Прости, – вырвалось у меня из груди.

«Эй! Не давай ему спуску!»

– Заткнись! – бросила я Робокопу.

Тот обиженно хмыкнул, демонстративно отвернулся и продолжил корячиться в кресле, крася себе ногти ярко-алым цветом.

Я все больше переставала контролировать себя, даже это брошенное извинение само вырвалось. Я отступила назад и врезалась стеной в дверь, почувствовала, как горю, интересно, как долго у меня жар. Кейн наблюдал за мной своим фирменным беспристрастным взором исследователя, который не вмешивается в естественный процесс, а лишь констатирует факты, симптомы, время. Я зажмурилась. А потом еще и затылком побилась о дверной косяк. Но мозгов мне это не прибавило, как и не стерло галлюцинацию перед глазами, а значит я по-прежнему была в тупике.

– Пора им рассказать, – повторил Кейн и указал путь к двери.