Река Джима - Майкл Фрэнсис Флинн Страница 27

«Дам посмотреть сообщение, — попросил Педант. — Я никогда ничего не забываю».

«Мы знаем», — хором ответили ему.

Мéарана отсканировала сообщение в персональный комп. Она поняла, что Донован ведет очередной внутренний спор, и ей вдруг захотелось узнать, о чем говорят остальные. Из половины диалога можно уловить суть разговора, но слышать всего двоих из галдящей толпы — совсем другое дело.

Ханг перечислил все, что во время отпуска отправляла, получала или брала бан Бриджит. Книги, журналы, письма, записи звонков… некоторые были местными или с Ди Больда, и во многих Мéарана узнала адреса, что касались ведения дел на ранчо. Еще был вызов по Кругу в Колледж мудрецов на Кàунтусульфалýге и ответ оттуда же, но содержимое не вошло в память пенат.

— Колледж мудрецов, — сказал Донован. — Скорее всего, она проверяла этого Дебли Джина Софвари.

— Софвари числится в списке прочитанного, — сказала Мéарана. — Вот история из «Журнала собранных фактов». «Двадцать седьмая Ева: генетическая реконструкция Старых Планет». И что это значит?

Человек со шрамами пожал плечами.

— Это значит, что Софвари рассказал твоей матери что-то, во что сложно поверить, и она захотела узнать, имеется ли у него лицензия.

— Да, думаю, это так; но я том, что означает название истории?

— Я похож на мудреца? Ладно, Педант, тебе известны всякие бесполезные факты. Что… И какой от тебя прок? Ну конечно, пусть остальные отдуваются, пока ты обижаешься. Фудир, что ты!..

Мéарана раздраженно отвернулась. Отправившись на поиски человека со шрамами, она нашла больше, чем ожидала.

— Донован не умеет находить подход, — сказал ей Фудир. — Он недостаточно дипломатичен. Нам некоторое время придется пробыть несведущими, пока Педант не появится снова, поскольку Донован не умеет целовать собственную задницу.

Мéарана все еще не смотрела в его сторону.

— Несведущими? — спросила она.

— Педант отвечает за нашу долгосрочную память — по крайней мере, за большую ее часть. Когда он обижается, мы многое забываем.

Арфистка посмотрела в его беспокойные глаза.

— Тебе стоит ладить с ним.

— Ладить? Он — это я.

— Тогда тем более.

Они умолкли. Были нарушены негласные договоренности. Обычно человек со шрамами не позволял внутреннему хаосу вырываться наружу, арфистка же делала вид, что не замечает его. Мéарана взяла расшифрованный лист и притворилась, что перечитывает письмо.

Спустя некоторое время Фудир сказал:

— Педант не знает всего. Ему известно только то, что мы видели, слышали или читали. Он просто ничего не забывает. Но память не такая простая штука, поэтому мы на самом деле не забываем все, когда он… в своем укрытии. Генетика — древняя догма. Она имеет отношение к предопределению. Нужно попытаться заполучить копию той истории. Ведьма на время вышла из игры, чтобы прочесть ее, поэтому она может что-то значить. Что еще она читала в отпуске?

Мéарана откашлялась и продолжила изучать перечень.

— Справочники Спирального Рукава. Переписка с отелями. Возможно, резервирование номеров на планетах. Она читала книгу Мани Латапоори под названием «Дни Содружества: взлет и падение Старой Терры». Тебе это понравится, Фудир. Роман Нгози дан Виткин «Цветение надежды». Я помню дан Виткин еще со школы. Нам требовалось читать древнюю литературу, но мы изучали…

— «Уход», — сказал Фудир. — Каждый читал его в формирующей школе. Классический роман времен Диаспоры, мемуары ее прародителей. Я даже не знал, что у нее есть и другие книги. Что-то еще?

— «К Окраине! История Лафронтеры». И — это уже научное — «Собрание хартий гладиольского института терраформирования». «Пехотная баллада: конституция Отважного Хода». А вот то, что можно отыскать здесь: «Традиции племен ’лунов клифа на Мак Ребб».

— Ой-ой! Сколько твоя мать пробыла дома?

— Она быстро читает, а если знала, что ищет, могла отфильтровать тексты и разом покончить с ними.

Мéарана вынула карманный накопитель. Фудир кивнул на маленькую коробочку.

— Ключ к твоему коду там?

— Верно, но тебе его не найти. — Арфистка бросила коробочку ему, и он поймал ее одной рукой. — И скажи мне, что это поможет отыскать мою мать.

— Подсказки где-то в текстах.

— Ты имеешь в виду, где-то среди десятков тысяч экранов, которые она прочла за время отдыха. И кое-что из этого, — она помахала твердой копией, — а возможно, даже все было просто для развлечения. Иногда она расслаблялась.

— Правда? Мы в этом не так уверены. Не верю, что она делала что-нибудь без цели. Она была самой целеустремленной особой, которую я знал. — Человек со шрамами посмотрел на часы. — Лучше нам отдохнуть. У нас космическая задержка. Корабельное время на четыре часа опережает при-шдадский полдень. Я разбужу тебя, когда потребуется выходить на охоту.

— Найти ювелира, продавшего медальон?

— Попытаться найти его. Ювелир с Чертополохова Пристанища сказал лишь только, что человек, который оставил медальон под залог, был с Арфалуна.

— В твоем изложении дело кажется безнадежным.

Человек со шрамами хмыкнул.

— Хорошо. Я это и имел в виду.

Ювелиры Арфалуна, называвшиеся ювхарри, были рассеяны по всему городу. Мéарана и Донован благодаря карточке Своры и небольшому бакшишу под сукно стола достали перечень магазинов в муниципальном управлении и, разделив список пополам, обходили их следующие пару дней. Они не ожидали найти того ’харри, который продал украшение, но кто-то мог вспомнить, что бан Бриджит приходила к ним с расспросами, а кто-то мог узнать стиль или руку мастера. Выстрел стоил пули, хотя Донован надеялся, что выстрел пройдет мимо цели и Мéарана бросит безнадежную охоту, пока та не завела их слишком далеко.

Вскоре они выяснили, что бан Бриджит действительно расспрашивала о происхождении подвески. Несколько раз ювхарри по ошибке даже приняли Мéарану за вернувшуюся мать, узнав рыжие волосы, зеленые глаза и кошачью грацию в походке, хоть и сильно ошибаясь насчет возраста. Но они выведали не больше того, что и сама Гончая, то есть ничего.

До тех пор, пока им не улыбнулась удача. Дважды. Или трижды, в зависимости от того, что считать удачей.

Первый раз это случилось на четвертый день, когда Донован зашел в небольшой магазин на улице Алгебры. Эта крошечная улочка когда-то была главным бульваром При-шдада. Номера зданий все еще делились на западные и восточные от нее, хотя деловой центр давно переместился в новостройки. Теперь на улице Алгебры ютились лишь обветшалые пансионы, бордели, салоны и крошечные магазинчики. Район этот назывался Каспер или Вольница.