Ошибка "2012". Новая игра - Феликс Разумовский Страница 27

— Как вы, штандартенфюрер, насчёт тушёного бобра? С грибами-то?

Отто успел решить, что сейчас ему предложат пойти добыть упомянутого бобра, да ещё и желчно прокомментируют, и хотел уже отовраться вегетарианством, но тотчас забыл всё, что собирался сказать, и застыл столбом, врастая в мягкую землю поляны. Он не видел, чтобы Лама подавал какой-нибудь знак, но сбоку наметилось движение и…

Нет, это не был одурманенный магией бобёр, обречённо шествующий прямо к котлу. Из папоротников возникло и неторопливо заструилось по траве существо почти столь же невероятное, как давешний ящер. Это была «всего лишь» здоровенная анаконда вполне бразильского толка. Метров восемь длиной. И толщиной с телеграфный столб. Она без спешки обогнула дуб, подползла к костру и замерла, преданно глядя на Ламу. Вот так и поверишь, что в родной Бразилии её родичей держат в качестве домашних питомцев, доверяя им охрану детей. В этот момент рептилия в самом деле напоминала пса, говорящего всем своим видом: «Здравствуй, хозяин! Чем тебе послужить?»

— А, это ты, дружок, — оглянулся Лама и бросил в котёл пучок зелёных стеблей, связанных ниткой. — Ну? Поделишься?

Отто мог бы поклясться — змея кивнула. После чего подобралась, вскинулась, разверзла ужасную пасть, по телу пробежала упругая волна, потом ещё и ещё… Эльза, заинтересовавшись, подошла ближе. Анаконда напрягалась и тужилась. Вот показался плоский хвост, задние перепончатые лапы, плотная крепкая спина… И выпал на траву тот самый бобёр. Несколько помятый в процессе охоты, но, что самое главное, абсолютно свежий. Без каких-либо следов воздействия желудочных соков.

— Спасибо, дружок. — Лама поднял бобра, погладил анаконду по голове и пояснил гостям: — На той неделе вот страуса приволок…

Когда запах от котла сделался невыносимо вкусным, Лама снял его с огня и повёл всех в обжитое дупло.

Внутри обнаружилась круглая комнатка, обставленная с северной обстоятельностью и очень ладно: стол на полозьях, вместо стульев — удобные выдолбленные чурбаки, но стенам полки с горшками, в сторонке большой ларь. Мохнатая шкура на стене, видимо, закрывала проход куда-то ещё.

Отто сел за стол, взял в руки деревянную ложку… И вдруг физически ощутил, как отодвинулся от него внешний мир. С его кругами, порталами, уровнями и проблемами. Зачем рваться куда-то, посягать на эфемерные высшие сферы, когда есть вот это?.. Дыхание потемневших стен, ароматный пар над чугунным котлом, а снаружи — шёлковая травка у родника и бледная ночь, плывущая над коронованными макушками елей…

— А хорошо здесь у вас, коллега, — нарушил ход его мыслей голос Эльзы. — Я бы только дополнила колорит оружием на стенах. Ну, например, каким-нибудь мечом. На худой конец — ножнами…

Она улыбалась, но в ледяных глазах стыл вопрос: куда волшебные ножны дел?

— Если вы, коллега, имеете в виду те магические ножны… увы, — развёл руками Лама, — у меня их уже нет. Экспроприировали.

Он выговорил это тихо и просто, глядя в глаза, и Эльза почему-то сразу поверила: Лама говорил правду. Она лишь спросила:

— Как это — экспроприировали? Кто? Большевики? — Это вроде бы подразумевалось словом, которое употребил Лама, но тибетец покачал головой, и Эльза предположила: — Мафия? Триада? Органы? Зелёные человечки?..

— Да нет, две какие-то древние старухи, по виду сущие кикиморы, — положил ложку на стол Лама. — Сдается мне, это были Хранители. Более того, я почти в этом уверен.

Сказал, и в голове тотчас отозвался голос: «Помни, ты ведь тоже каким-то боком человек». Голос этот, грозный, как набат, он слышал каждый день вот уже столько лет. Деться от него было некуда.

— Хранители? — Эльза переглянулась с Отто, нахмурилась, покачала головой. — Гм… Похоже, вы слишком много знаете, коллега, слишком много. Вам бы не тибетцем быть, а… — Она не закончила мысль, задумалась и посмотрела на Отто. — Думаю, вы правы. Конечно, Хранители! Кто ещё мог погнать нас в подобный марш-бросок по болотам! Держу пари, — она зло фыркнула, — что меча в раскопе уже и след простыл. Зря землю рыли… — Вспомнив обстоятельства марш-броска, Эльза неожиданно всхлипнула: — О, бедный Зигги, как я могла сердиться на тебя, мой малыш…

— Ненавижу Хранителей, — буркнул Отто, тяжело вздохнул и потянулся за добавкой. — Всё куда-то лезут, всё что-то высматривают, всё им что-то надо…

— Да и пусть их, — неожиданно пылко возразил Лама. — Да если бы не они…

Он не договорил. Снаружи задрожала земля, сотрясаемая чьими-то копытами, раздалось чудовищное хрюканье, и вода в родниковой яме расступилась с плеском, опять-таки вызывавшим мысль о катастрофе «Титаника». Только вместо криков тонущих слуха замерших арийцев достигали звуки блаженства.

— Хорошо ещё, вода проточная, — с кротостью принимая что-то, что отменить он, видимо, был не в силах, вздохнул Лама. — А ещё говорят: грязный, как свинья. Под присягой подтвердить могу: клевета…

— Свинья? Значит, завтра у нас будет швайн-фест? [79]— по-охотничьи воодушевился Отто. Дикий кабан — это вам не бобёр из желудка анаконды. Отважный ариец резво сунулся в дверь, но тотчас, причём ещё стремительней, шарахнулся обратно. — О, майн готт, не нужен нам такой швайнфест…

С поверхности воды на него смотрели добрые глаза, опушённые рыжими девичьими ресницами. Глаза показались Отто голубыми. Зато морда, на которой они располагались, была откровенно свирепа, с длинными клыками, могучим пятачком и рваными, несомненно в драках, ушами. Такой и от дракона, слопавшего Зигги, не побежал бы. Устроил бы ему самому… ящер-фест.

— Всех змей в округе извёл, паразит, [80]— подтвердил его догадку Лама. — Грибы и жёлуди держит за гарнир. А попробуй его тронь — беды не оберёшься. Жуткое создание. Куда там тринагу…

Отто продолжал подсматривать в щёлочку. Вот зашумела Ниагара, и из ямы вылез исполинский хряк, телесные стати которого полностью соответствовали внушительной физиономии. С уханьем встряхнулся, так что брызги долетели до дверцы, за которой прятался Отто, и, слава Тебе, Господи, убрался. Только кусты затрещали, словно по лесу прогуливался бульдозер.

— Вот такой швайнфест, — улыбнулся Лама. Встал и отодвинул шкуру на стене, и за ней в самом деле обнаружился проход. — Спать будете наверху, места на двоих хватит. Я устроюсь здесь, на ларе. А то сейчас солнце сядет, повиснет туман… И всё, жизнь замрет. Ночью тут у нас делать нечего, только спать.

Узкая лесенка вела куда-то наверх.

— Данке, коллега, бобёр был великолепен… — Эльза встала из-за стола. — Надеюсь, я успею вымыть руки? Пока жизнь не замерла?

Лама кивнул, и арийцы выбрались на воздух. Им сразу бросилось в глаза, что солнце как-то слишком быстро уходило за горизонт. Тени деревьев вытягивались прямо на глазах.