Алмазная пыль - Эльхан Аскеров Страница 27

Приложив предложенное оружие к дробовику, Самурай быстро убедился, что, спилив приклад и укоротив ствол, получит именно то, что ему нужно. Вернув обрез напарнику, он взял со стола карабин и, примериваясь, несколько раз вскинул его к плечу.

Хорошо сбалансированная винтовка ложилась точно на мишень, прилипая к плечу, как специально подогнанная. Заметив его увлечённость, Немой, недолго порывшись в груде разнокалиберных патронов, ловко перекинул ему гильзу, блеснувшую жёлтым в тусклом свете свечей. Повертев её в пальцах, Самурай вздохнул и мрачно покосился на напарника.

Немой был полностью прав. Этот карабин заряжался патроном 7,62 на 63. Такими же патронами заряжались автоматы АК-47 и, как следствие, были большой редкостью. Но в дело снова вмешался Немой. Порывшись на дне рюкзака, он выудил из его недр дюжину патронов и с торжествующей улыбкой протянул их Самураю.

Открыв затвор, Самурай быстро снарядил карабин и только теперь по-настоящему оценил это оружие. Достаточно удобный, чтобы его можно было использовать одной рукой, ухватистый и мощный настолько, насколько может быть мощным такое оружие. Выстрелом из него легко можно было пробить любой армейский бронежилет.

Вытащив из кучи трофейного оружия автомат, Самурай показал его старшей сестре и, прибавив к нему полный магазин, коротко сказал:

– Меняю на карабин. К нему патроны достать намного проще.

Быстро переглянувшись с сёстрами, она сразу кивнула, словно боясь, что он передумает. Отложив автомат и патроны в сторону, Самурай вернулся к рассмотрению оставшегося оружия. Два охотничьих ружья были сильно повреждены взрывом гранаты.

На одном осколком в щепки разбило приклад, у второго был сильно искорёжен ствол. С первого взгляда это было не заметно. Осколок попал в цевьё, разбив его и погнув стволы. Мрачно посмотрев на испорченное оружие, Немой достал из рюкзака отвёртку и принялся быстро разбирать ружьё на запчасти.

Ещё одна полуавтоматическая винтовка была уничтожена безвозвратно. Попавший в казённую часть осколок разворотил весь ударно-спусковой механизм. Повертев оружие в руках, Немой пожал плечами и просто отбросил его в сторону.

Разобрав патроны по калибру и наполнению, они разделили их пополам и, поужинав тушёнкой, принялись устраиваться на ночлег. Успокоившиеся девчонки, сообразив, что опасность им не грозит, выволокли из дальнего угла несколько подушек, набитых свежим сеном. Разложив спальники на полу, мужчины улеглись и, дождавшись, когда девочки устроятся, погасили свечи.

* * *

На этот раз Пашку привезли в какое-то странное заведение, больше напоминавшее закрытую больницу, чем институт. Глухой, двухметровый забор, железные автоматические ворота, мрачные личности у КПП и на входе. И более чем странное предупреждение: территория охраняется собаками.

В том, что территория именно охраняется, Пашка убедился сразу. Как только их микроавтобус вкатился на территорию института, его сразу взяли в «коробочку» пять рослых, лохматых псов. С первого взгляда Пашка узнал в них знаменитых алабаев. Среднеазиатских овчарок. Мощные волкодавы, почти по сотне килограммов мышц, костей и клыков, при этом тяжело поддающиеся дрессировке и совершенно не знающие страха. Глубокие нервные окончания делали их малочувствительными к боли, а густая шерсть в драке с себе подобными являлась естественной бронёй.

– Эта территория действительно охраняется, – усмехнулся про себя Пашка и, тяжело вздохнув, принялся рассматривать здание, к которому они подъезжали.

Мрачный шкаф, под названием дежурный, с каменным лицом открыл двери и, проследив за приехавшими взглядом, снова замер на своём стуле. Они поднялись на четвёртый этаж, и бойцы охраны уверенно повели его в дальний конец коридора. Дойдя до глухой деревянной двери, бойцы остановились и, удержав Пашку, быстро осмотрели помещение.

Штабс-капитан, командовавший группой, получив молчаливый отчёт от ребят, проверявших помещение, решительно распахнул дверь и, кивнув, пригласил Пашку войти. Помещение, в которое его привели, разительно отличалось от больничной палаты.

Это был скорее гостиничный номер, с гостиной, спальней и совмещённым санузлом. Был даже телевизор, а тяжёлая массивная дверь была оборудована видеокамерой. Медленно обойдя своё новое жильё, Пашка с интересом покосился на стоящий на тумбочке телефон и из любопытсва снял трубку.

После первого же гудка в трубке раздался густой, сочный баритон, который внятно, с расстановкой произнёс:

– Коммутатор. С кем вас соединить?

– Спасибо, я просто проверял, работает ли телефон, – быстро ответил Пашка и положил трубку.

Внимательно наблюдавший за ним штабс-капитан усмехнулся под своей маской и, ещё раз оглядевшись, спросил:

– Может, хочешь чего? Есть, пить или ещё чего?

– Сигарету дайте, – устало попросил Пашка.

– А вот этого тебе делать бы не стоило, – раздался уже ставший навязчивым голос, и в комнату вошёл всё тот же неутомимый старик.

– А я думал, вы отдыхать поехали. Ночка уж больно хлопотная выдалась, – проворчал Пашка, внутренне скривившись.

Больше всего ему сейчас хотелось выкурить сигарету и завалиться спать. Но видно, не судьба. Тем временем старик, постукивая своей тростью, уверенно прошёл в номер и, оглядевшись, медленно опустился в кресло. Испустив блаженный стон, он вытянул ноги и, потерев колено ладонью, попросил:

– Ребятки, прикажите нам с юношей чайку подать и перекурите пока там. И заодно пусть ему курево добудут, раз уж такое дело.

Штабс-капитан, моментально подскочив к телефону, быстро пробормотал что-то в трубку и, сделав над головой круговое движение кулаком, исчез вместе со своими подчинёнными, словно сквозь стенку просочился.

Проводив их взглядом, старик пожевал узкими морщинистыми губами и, вздохнув, повернулся к Пашке.

– Ну, как тут тебе?

– Должен признаться, удивили. Думал, опять в больничную палату загоните, – честно признался Пашка, обводя взглядом свой номер.

– Не «Шератон», конечно, но жить можно, – усмехнулся в ответ старик. – Ну а как с памятью дела?

– Пока никак. Да и времени слишком мало прошло. Я вот что подумал, может, вы мне моё досье на время оставите. Почитаю, подумаю, может, что и всплывёт.

– А сейчас что? После нашего разговора?

– Так, мелькают обрывки какие-то, как в калейдоскопе. И понять толком ничего невозможно, и голова трещать начинает.

– Я сначала со своими головастиками посоветуюсь, а там видно будет, – задумчиво ответил старик. – Ты лучше скажи, как ты опасность почуял?

– Нюхом, как собака, – усмехнулся в ответ Пашка. – Я же говорю, проснулся, а в коридоре тишина такая, аж в ушах звенит. Потом шаги, тихие такие, крадущиеся. Ну, я стул под ручку и подставил.

– То ли ты мне врёшь, как сивый мерин, то ли и вправду умеешь опасность чувствовать. Но тогда возникает вопрос, где ты этому научился? И вообще, что ты последние пять лет делал? Чем занимался?