Искатели странного - Анатолий Андреев Страница 27

Беккер вздохнул, кряхтя и посапывая выплыл из кресла, развернулся под потолком кабины и толчком направил тело к люку. Укрепившись магнитными подковками на палубе, он похлопал Урала по панцирю:

— Давай-ка не высовывайся, дружок. Мы здесь в гостях, поэтому, будь добр, держись позади человека.

Урал нехотя уступил место у люка. Беккер нажал кнопку, овальная титанировая плита отошла назад и в сторону, и Беккер, пригнувшись, нырнул в тамбур.

В коридоре спутника ожидал робот. Он был явно из более ранней серии, чем Урал, да и предназначался не для комплектования космических кораблей. Беккер попытался, вспомнить — кажется, таких роботов готовили для комплексных экспедиций на чужие планеты — и рассердился на себя за ненужный экскурс в историю: ты что, друг Беккер, специально отвлекаешься, чтобы не страшно было? Страх не страх, но какое-то неприятное чувство прочно поселилось в нем и, чтобы преодолеть его, Беккер шагнул вперед и сказал:

— Ну, здравствуй. А ты что, весь экипаж спутника? А где же профессор?

— Следуйте за мной, — вежливо сказал вместо ответа робот, и Беккер, удивленно приподняв брови, молча двинулся следом.

После следующей перегородки появилась тяжесть, и Беккер понял, что в этом отсеке расположен один из трех имеющихся на спутнике гравиторов. Ускорение свободного падения здесь было небольшим, не более одной трети g, и движений не сковывало, но идти стало значительно легче.

Исчезло отвратительное ощущение, что ты, как мыльный пузырь, норовишь взлететь к потолку и удерживаешься только подковками, болтаешься вокруг которых, как аэростат на привязи.

Лаборатория оказалась неожиданно большой. Пленки и чертежи, просмотренные Беккером еще на Земле, не давали ясного представления о ее масштабах. Она причудливо ветвилась в пространстве, не скованная цепями притяжения планеты. Беккеру пришлось напрячь пространственное воображение, чтобы запоминать на всякий случай путь.

— Урал, у тебя, случайно, камешков нет? — полюбопытствовал он.

— Нет, — серьезно ответил робот.

— А крошек хлеба? — И ответил сам себе: — Нет, хлеб не пойдет, птички склюют…

— Не понял, — озабоченно забежал сбоку Урал. — Прошу дополнительной информации.

— Да это я, понимаешь, вспомнил, как на Земле один такой, как мы, камешками дорогу отмечал, чтобы не заблудиться.

— Робот или человек? — уточнил Урал.

— Людоед… — машинально ответил Беккер.

— Людоед? «Как мы?» Не понял! — с достоинством сообщил робот.

— А? Да, да… Людоед был не он. Он был человек. Как мы.

— Я не человек. Я робот. Но я дорогу тоже запоминаю.

— Значит, ты у нас Уральчик-с-Пальчик. И не переспрашивай больше. Вот вернемся — расскажу.

Беккер нервничал. Не потому, что боялся. Подсознательно он чувствовал: то, что изощренно губило людей по каким-то — неведомым пока — причинам, едва ли станет расправляться с ним, Беккером. Масштабы преступления автоматически подразумевали и грандиозность цели, а его маленькая жизнь едва ли была с ней сопоставима. Его лихорадочно гнало сюда желание узнать, что здесь происходит, попытаться понять трагедию, которая привела к такому финалу. Не верил он в злой умысел, в свихнувшихся профессоров и роботов с перегоревшими транзисторами в электронном мозге. Вот, Например, их провожатый — вполне симпатичный и несомненно нормальный робот. Беккер попытался вспомнить, как звали Дантова проводника в аду, не вспомнил, раздосадован но хмыкнул — ну и ассоциации в голову лезут! — и окликнул робота:

— Послушай, как тебя зовут?

— РИЛ-14786, — тут же откликнулся их проводник, направив на Беккера объектив зрительного устройства.

Продвигались медленно, поскольку через каждый десяток метров приходилось открывать наглухо задраенные люки аварийных перегородок. Автоматика почему-то не работала, и роботу приходилось вручную вращать многочисленные маховички запоров. Пропустив гостей, РИЛ так же педантично закрывал люки.

Перед очередной переборкой тяжесть исчезла. Припомнив все коридоры, повороты, лесенки и шахты, Беккер сообразил, что они вплотную подошли к находящейся чуть на отшибе гигантской призме, обозначавшейся на чертежах как «лабораторная секция А». РИЛ пропустил их, но сам следом не пошел и люк закрывать не стал.

Перешагнув высокий металлический комингс, Беккер окинул взглядом обширное почти пустое помещение и тихо присвистнул: «Вот над чем работал профессор Стабульский!»

Посреди стерильно белого зала, под прозрачным ке-рамфлексовым колпаком пульсировал большой, неправдоподобно большой Мозг. Беккер так и подумал о нем, с большой буквы: Мозг.