Имена мертвых - Александр Белаш Страница 27

Как и Герц Вааль, Людвик Фальта возглавлял лабораторию. Он вел Тему — именно Тему с большой буквы, Тему, сулящую успех, почет, стойкое признание в ученом мире и, наконец, — Имя, тоже с большой буквы. Профессор, лауреат — или даже академик, — согласитесь, это звучит. Он нашел Тему или, вернее, отвоевал ее у тех, кто робко кружил вокруг, но не мог добиться для нее лаборатории. И тут явился Людвик — закаленный в боях за вакантные места, твердо усвоивший законы ученого мира, вооруженный принципами борьбы за гранты и ассигнования, а также опытом организации научного коллектива. Он знал, как надо действовать, он действовал решительно и, выражаясь по-военному, взял Тему «на шпагу».

Он быстро и естественно вписался в созвездие светил университета. Ровный характер позволял Людвику поддерживать с коллегами деловые отношения в том объеме, в каком они больше всего способствовали успеху работы; даже не слишком приятные ему люди могли рассчитывать на долгие и откровенные — в пределах обоюдно важных проблем — беседы, прогулки и общение с Людвиком в разного рода собраниях лиц своего круга, будь то вечеринки, пикники в ландерских лесах или отдых в шале на склонах Коронных гор. Людвик ценил умных соперников и противников, извлекая удовольствие из тактичной пикировки с ними и пользу — из прений, хотя бы и с бокалом в руке или у лыжного подъемника. Только на дураков и сумасбродов у него была душевная аллергия, а в обществе тупиц он сразу искал табличку «ВЫХОД».

Пауль, ассистент Людвика, относился к числу его неприятелей. Что же, тем полезней общение с ним. Враждебно настроенный человек не способен сделать ничего якобы в угоду вам, не оставив грубых следов зловредного умысла; напротив, если он действительно умен, то постарается применить лучшую защиту — нападение, а если полем битвы служит наука, то ему придется показать самые выгодные стороны своего интеллекта, чтобы противостоять вам, поскольку на одних интригах далеко не уедешь. Не всегда это честный бой, но на то и существует разведка, чтобы предвидеть удар исподтишка, выделить из всех свойств недруга его достоинства и сделать его успех своим. Если же слабость противника очевидна, вы вовремя наносите удар — пусть даже стилетом в спину — и убираете помеху с пути. Так в свое время убрали ассистента Фальта, так же и доктор Фальта готов был убрать любого, кто помешает Теме, его Теме, то есть ему самому, поскольку Людвик в известной степени отождествлял себя с Темой. Такова была его личная, выстраданная, а не умозрительная философия.

Но Пауль — другое дело. Хотя он и не дорос до уровня, откуда мог бы угрожать священному двуединству Людвика и Темы, но был уже обречен.

Мягко говоря, Людвик ненавидел Пауля. Ненавидел тихо, ровно, выжидающе. Людвик умел разумно устанавливать пределы ненависти и делать ее отсроченной, откладывать на будущее. Ненависть, отложенная на потом, — это месть. Расправа была далека, обозримые два-три года Людвик предполагал посвятить общим усилиям над Темой, и одновременно он по всем правилам искусства саперной войны закладывал под Пауля мощный фугас. Не исключено, что Пауль подорвется раньше, но Людвик не имел привычки полагаться на случай. Все будет так, как он рассчитал.

Причина ненависти была проста — Пауль увел у Людвика женщину. Увел без намерения навредить Людвику, из легкомысленного пренебрежения к неведомой ему личной жизни деликатного и внешне необидчивого шефа. На одном из вечеров, где допускалось присутствие младших по званию, Пауль увидел Флер, пригласил ее потанцевать, потом не связанная никакими клятвами Флер пошла навстречу желаниям Пауля. Сомнительно даже, что она сказала Паулю о своих отношениях с Людвиком, — может быть, позднее он узнал это из третьих уст, но дело зашло слишком далеко. В обществе Людвик никогда и ничем не подчеркивал своих привязанностей, а те немногие, кто мог бы намекнуть Паулю, что эта блестящая шатенка и есть женщина его шефа, скромно промолчали из чисто человеческого желания сделать Людвику гадость. В конце концов — решил, должно быть, Пауль, когда все прояснилось, — он молод, красив, сексуален, а Людвик то же самое, лишь с добавлением «не очень». Пауль счел, что эта женщина только выиграет на его фоне, а он составит ей чудесную пару; Людвику же с его положением и состоянием нетрудно будет подыскать себе что-нибудь иное. Каминные часы в стиле «рококо» не смотрятся рядом с конторским дыроколом. Тут Пауль просчитался.

Людвик был больно уязвлен изменой Флер. Он трудно сходился с женщинами.

Но он нуждался в Пауле. И поэтому сейчас серьезно и вдумчиво склонился над чертежами установки, делая иногда пометки красным «капилляром». Не все выходило гладко, однако весьма, весьма оригинальный подход к проблеме.

Он почти талантлив, этот Пауль, он подает надежды. Людвику было приятно, что надеждам Пауля не суждено сбыться — в отличие от его, Людвика, надежд.

Загорелась лампочка селектора.

— Доктор Фальта, с вами хочет встретиться офицер из полиции.

— Из полиции?

— Да. Вы можете принять его?

— М-м… да. Разумеется.

«Из полиции?!»