XVII. Наваррец - Игорь Шенгальц Страница 27

К трактиру, насвистывая веселую мелодию, подошел Тибо.

— Мессир, хорошо, что я вас застал! Я с докладом!

— Рассказывай!

Парнишка подбоченился, вид у него был крайне деловой.

— Вчера весь вечер туда-сюда ездили всадники. Кто-то приезжал, кто-то уезжал. Все при оружии, морды мрачные. Но хозяин дома и большой господин оставались внутри. Мы с Хорьком следили по очереди, ни на минуту не упускали ворота из вида. Скажу вам так, мессир, они что-то явно затевают! Сегодня с утра то же самое, но теперь в основном люди приезжают. Дом у них большой и двор просторный. Там уже, наверное, пятьдесят лошадей…

Готовятся, значит. Хорошо, что Рошфор предупрежден. Впрочем, уверен, что он узнал все и без меня. Вряд ли я являлся его единственным источником сведений о де Пьемоне и прочих заговорщиках. А раз он предупрежден, то и кардинал в курсе происходящего. Что же, подождем развития событий. До беседы Медичи с королем все зависнет в режиме ожидания, а вот потом произойдет главное действие.

— Молодец, хвалю за службу! Следите за домом дальше, если что-то начнется, сразу с докладом ко мне. Я отправляюсь слушать мессу в Нотр-Дам, до полудня застанете меня там. Но в любом случае, пусть один из вас ищет меня, а второй продолжает наблюдение, — я вытащил из кошелька несколько монет и бросил их мальчишке, тот подхватил их на лето, проверил на зуб — никому не доверяет! — кивнул, подтверждая, что оплата принята и умчался в обратном направлении.

До собора парижской Богоматери я добрался минут за сорок, прибыв на место еще до начала мессы. Через мост Нотр-Дам одна за другой прибывали кареты, ехали верховые, слуги несли портшезы, кто-то, как я, шел пешком мимо домишек и лавчонок, выстроенных по обе стороны моста, — все спешили занять места на лавках, сообразно рангам и титулам. Воскресная месса пользовалась большой популярностью, и даже сам король частенько посещал ее.

Сегодня ни король, ни Анна Австрийская не явились. Я заметил множество желто-синих ливрей слуг Гастона Орлеанского, но не увидел желто-красных значков и ливрей слуг герцога Ришелье. Кажется, Месье решил выслужиться перед Богом в преддверии начала заговора, дабы испросить для себя удачу.

Но меня больше заботили гвардейцы, обеспечивающие охрану мероприятию. Лишь бы не встретить моего «друга» Пикару, сейчас для этого самый неподходящий момент. Мне не нужны неприятности. Я планировал тихонечко отсидеться в уголке, прослушать проповедь и, конечно, увидеть еще раз ее, девушку со старого портрета.

Я не знал ее имени, только инициалы на случайно или специально оброненном на платке — «R» и «L».

Прежде я несколько раз бывал в Нотр-Дам-де-Пари, еще до знаменитого пожара, и, конечно, был им впечатлен, но не столько самим обликом готического собора, сколько его почти тысячелетней историей, и тем символом, который он собой олицетворял.

На самом деле, история собора и его предшественников насчитывала даже более тысячи лет. Прежде на месте Нотр-Дам находилось несколько храмов: от раннехристианской церкви до романского кафедрального собора. И лишь когда последний был полностью разрушен, при Людовике VII в 1163 году начали возводить то сооружение, которое и по сей день возвышается в центре Парижа, и которому Виктор Гюго в 1831 году посвятил свой роман.

Я стоял на небольшой площади перед входом в собор, чуть в стороне от шествующих на мессу важных дам, кавалеров и простого народа, и внезапно меня накрыло ощущение, которое сложно описать словами. Я был сейчас и здесь в одеждах дворянина семнадцатого столетия, и в то же время я помнил себя же в светлом летнем костюме, стоявшим ровно на том же самом месте. Через миг воспоминание пропало, но я постарался сохранить этот образ в памяти.

Люди шли со всех сторон, и не только аристократы — много буржуа с женами и детьми, ремесленники, стряпчие, кого тут только не было.

На паперти у входа в собор десятки нищих просили милостыню, им охотно подавали — богоугодное дело. Уверен, за места в столь козырном месте среди нищих была жесточайшая конкуренция, сюда допускались лучшие из лучших — самые знатные уроды и калеки, способные вымолить лишнюю монету у сердобольных парижан.

Воскресная месса начиналась в половине десятого, оставалось всего четверть часа, когда я, наконец, увидел знакомый портшез, который старательно несли все те же двое слуг. Один — носатый и высокий, второй — помельче, но коренастый.

Не самая легкая у парней работа, надо признать. Сам портшез весил на вид не менее тридцати килограмм, а то и все пятьдесят, да пассажирка, пусть маленькая и худенькая, но еще килограмм сорок пять. Итого слуги тащили вдвоем как минимум восемьдесят кило, притом не на плечах, а держа в руках концы коромысел. Думаю, руки у них начинают буквально отваливаться уже минут через десять такой работы. Пройти же путь через весь город очень сложно, нужны постоянные остановки, чтобы слегка передохнуть.

Перед собором было не протолкнуться, поэтому слуги предусмотрительно остановились на подходе, шагов за сто до входа в собор, носатый распахнул дверцу и подал руку, помогая хозяйке выйти из кабинки.

Это была она. Я не ошибся в прошлый раз, как мне уже стало казаться. Это точно была моя незнакомка с портрета, купленного у старика. Сейчас лицо ее закрывала полупрозрачная вуаль, платье было строгим — темный бархат с жемчужной розеткой у корсажа, жемчужное же ожерелье, пара колец и серьги, поверх платья — легкая летняя пелерина с капюшоном, скрывавшим прическу девушки.

Она сделала знак слугам ждать ее чуть в стороне, сама же направилась к собору.

Я хотел рассчитать все так, чтобы перехватить ее по дороге, но внезапно заметил Пикару, который еще с тремя гвардейцами наискось пересекал площадь. Попадаться ему на глаза я не желал, поэтому спрятался за одной из карет, из которой как раз, громко дыша, выбирался толстяк в богато украшенных одеждах. Пот градом тек по его утомленному жизнью, пресыщенному лицу. Трое слуг суетливо пытались помочь, но скорее мешали друг другу, а толстяку лень было даже прикрикнуть на них, настолько ему было тяжело.

Пикара и гвардейцы ушли в сторону моста Нотр-Дам, но время я упустил. Незнакомка уже подошла к собору и зашла внутрь. Теперь придется ждать окончания мессы, прежде чем я смогу совершить вторую попытку заговорить с ней, а это не меньше часа.

Можно, конечно, зайти в собор, послушать службу и понаблюдать издали за девушкой, но как только я представил себе, что придется целый час торчать в душном зале, слушая песнопения и обязательную проповедь, тут же передумал. Лучше подожду ее снаружи, и в этот раз уже постараюсь не оплошать.

К слугам незнакомки я подходить не стал, все равно ничего из них не вытянуть, да и не с руки дворянину, пытающемуся добиться расположения дамы, начинать дело с подкупа ее людей. Хотя, наверняка, они могли бы рассказать много интересного, и не только назвать имя девушки, но и поведать за скромное вознаграждение многочисленные подробности о ее жизни. Жаль, что рядом сейчас нет Перпонше, вот его бы я точно отправил в разведку.