Лезвие вечности - Андрей Быстров Страница 27

В аэропорту Джека Слейда встретил сотрудник посольства – молодой, но уже начинающий лысеть элегантно одетый джентльмен.

– Мистер Долтон?

– Да. А вы, полагаю, мистер Блейк?

– К вашим услугам, сэр. Вон там, на стоянке, ваша машина – «Опель-Кадет», вы просили поскромнее. Согласно вашим пожеланиям, мы не стали бронировать номер в гостинице, а сняли для вас квартиру.

– Где именно?

– На шоссе Энтузиастов, не очень далеко от центра.

– Спасибо, мистер Блейк.

– Хотите, чтобы я сопровождал вас, или возьмете адрес и поедете сами?

– Поеду один. Хочу осмотреться, привыкнуть. Я давно не был в Москве.

Они обменялись понимающими взглядами. Блейк направился к своей машине, а Джек Слейд уселся в «опель». Он включил зажигание и тронулся с места.

Полковник Лысенко следовал за ним в «ладе» с форсированным двигателем и системой коммуникации с автоматической кодировкой сигнала, замаскированной под сотовый телефон.

Квартира Слейду понравилась. Просторная гостиная. Уютная спальня, будоражащая воображение и пробуждающая ненужные мысли об интимных свиданиях. Телевизор с видеомагнитофоном, музыкальный центр, компьютер, те­лефон. Возле музыкального центра Слейд с удивлением обнаружил стопку компакт-дисков своих любимых исполнителей: Синатры, Тома Джонса, Энди Уильямса… Да, о нем позаботились весьма предупредительно, но это было еще не все.

Часа через два, когда Слейд под сладкоголосое пение Энгельберта Хампердинка закончил распаковывать чемоданы, в дверь позвонили условным сигналом: три коротких и длинный – так оповещал о себе мистер Блейк.

Ни слова не говоря, Блейк раскрыл набитый электронной аппаратурой кейс, заменил компьютерный модем, повертел какие-то ручки и удовлетворенно кивнул.

– Кодирование связи с Лондоном есть. А «жучков» нет.

– Я просил данные об окружении Кострова, – напомнил Слейд.

– Да-да… Круг его знакомств нами определен. Вы можете сослаться на двоих: Анатолия Рыбина и Леонида Верницкого. Оба коллекционеры, оба скупали у Кострова египетские раритеты. Ни того, ни другого сейчас нет в Москве.

– А где они?

– Первый в Ницце, второй в Эстонии.

– А если Костров свяжется с ними по телефону? Блейк пожал плечами.

– Вы слишком много от нас хотите, мистер Долтон. Не могли же мы и это предусмотреть.

– Вы правы, – вздохнул Слейд. – Давайте сведения о Рыбине и Верницком.

Вытащив из кармана тонкую пачку листов с высококачественными распечатками, Блейк протянул ее Слейду.

– Я вам больше не нужен, мистер Долтон? Тот отрицательно покачал головой.

– Если понадоблюсь, – Блейк двинулся к выходу, – вы знаете, как меня найти.

– Благодарю вас, мистер Блейк.

Изучив распечатки, Слейд сжег их в туалете и спустил пепел в унитаз. Затем поднял телефонную трубку, набрал номер.

– Слушаю. – Прозвучал вальяжный басок.

– Господина Кострова, пожалуйста. – Русский язык Слейда был безупречен, словно британский разведчик родился не в Лондоне, а где-нибудь под Рязанью.

– Костров у телефона. Кто это?

– Михаил Игнатьевич, вы со мной не знакомы. Мне рекомендовал обратиться к вам господин Рыбин.

– Вот как? – насторожился Костров. – А по какому вопросу?

– Я коллекционер и хотел бы приобрести что-нибудь из произведений древнеегипетского искусства. Моя фамилия Мищенко.

Костров помолчал. Ни о каком Мищенко он никогда не слышал ни от Рыбина, ни от кого-то другого. Мищенко этот вполне может оказаться заурядным жуликом, грабителем, мошенником, или незаурядным, что еще хуже. Дудки, сначала проверим тебя, приятель.

– Господин Мищенко…

– Владимир Геннадьевич.

– Владимир Геннадьевич, а давно вы видели Рыбина?

– Две недели назад. Как раз перед его отъездом в Ниццу.

– И как он? Усы еще не сбрил?

В голосе Слейда зазвучало искреннее недоумение.

– Михаил Игнатьевич, боюсь, вы неправильно меня поняли. Я имею в виду Анатолия Рыбина, моего старинного друга. А он сроду усов не носил.

– Ах этот… Который ездит на девяносто девятой цвета мокрого асфальта?

– Да нет же! – Недоуменные интонации усилились. – На белом «понтиаке». У него еще собака Альма, догиня…

– Теперь понял, – произнес Костров дружелюбнее. – Значит, он рассказал вам обо мне…

– Он и Леня Верницкий.

Услышав о Верницком, Костров еще больше успокоился. Конечно, стопроцентной гарантии нет, но как же знакомиться с новыми покупателями, если шарахаться от всех и каждого, рассудил Михаил Игнатьевич. Жаль, сейчас нет ни Верницкого, ни Рыбина, позвонить бы им… Ну да ладно, примем дополнительные меры предосторожности.

– Хорошо, Владимир Геннадьевич, – сказал Костров. – Вы где живете?

– Шоссе Энтузиастов, между Войтовича и Авиамоторной. У Рогожского кладбища.

– Тогда давайте встретимся через час у метро «Площадь Ильича», согласны?

– Разве ее не переименовали? Я-то на метро не езжу, все на машине…

– Да шут их знает… Я ведь тоже не езжу. От них всего можно ожидать. Но вы поняли где?

– Конечно, Михаил Игнатьевич. Я согласен.

– Как я вас узнаю?

– У меня бежевый «Опель-Кадет».

– Договорились.

* * *

Костров сразу заметил машину Слейда, но подходить не спешил. Он рассматривал англичанина издали добрых пятнадцать минут, прежде чем пришел к выводу: вызывает доверие, опасности, скорее всего, не представляет. Хотя, с другой стороны, если бы мошенники не вызывали доверия… Эх, знать бы, где упасть, соломку подстелил.

Костров решительно подошел к «Опель-Кадету» и наклонился к открытому окну.

– Владимир Геннадьевич?

– Михаил Игнатьевич? – Слейд бросил взгляд на левую руку Кострова – не хватало фаланг двух пальцев. – Рад знакомству. Садитесь в машину…

После получасовой беседы, в течение которой Костров окончательно убедился, что Мищенко отлично знает и Рыбина, и Верницкого, Слейд перешел в наступление.

– Меня главным образом интересует эпоха Нового царства, – сказал он. – Вы располагаете чем-либо из этого периода?

– Да, кое-что есть, – ответил Костров, уже проникшийся симпатией к собеседнику (симпатия симпатией, но и номер машины он запомнил). – Но, как вы понимаете, весьма и весьма недешево…

Слейд весело рассмеялся.