Граф божьей милостью - Александр Башибузук Страница 27

Ряды оплывших сальных свечей на закопченных балках давали больше гари чем света, углы общего зала тонули во мраке. Над потолком клубились клубы чада. Между длинными столами шустро носились дебелые подавальщицы в заляпанных сальными пятнами фартуках, с кружками и немудреными заедками в руках.

Аустерия, сиречь корчма, под незамысловатым названием «Бочка», никогда не входила в перечень престижных заведений Гента. Публика побогаче, не говоря уже о благородном сословии, вряд ли даже догадывалась об ее существовании. Зато «Бочку» с удовольствием посещали самые низы гентского общества, так как здесь за сущие гроши, а зачастую просто в обмен за краденное, можно было вдоволь залиться жиденьким пивом.

А еще, «Бочку» знал почти каждый уважающий себя наемник в Европе, так как здесь находился вербовочный пункт, а ее хозяин, Ян Тиммерманс, по прозвищу Колесо, в свое время сам руководил крупной компанией рутьеров.

Мельком проведя взглядом по теснившемуся на лавках народу, надо сказать, самой что ни на есть подозрительной наружности, я так и не нашел знакомых лиц. Чему особенно и не удивился. Век наемника весьма недолог, до старости доживают только редкие счастливчики, так что компании постоянно обновляются.

Впрочем, одного человека я все-таки узнал. В углу за отдельным столиком сидел аккуратный одетый сухенький старичок, больше похожий на бухгалтера, чем на наемника, либо кого-то другого из постоянного контингента аустерии. Смотрелся он среди окружающего его народа очень чужеродно, словно белая ворона в стае своих черных собратьев.

Однако, несмотря на то, что общий зал битком забили посетители, стул напротив старичка пустовал. Мало того, стол был чисто выскоблен, а еще перед стариком стояла в поставце не сальная, а восковая свеча, что все вместе свидетельствовало о явно привилегированном положении этого человека.

Немного помедлив, я прошел через зал, сел напротив старика и снял с себя капюшон. Посетители разом скосили на меня глаза, но уже через мгновение обратно принялись заливаться пивом.

— Рад тебя видеть, Крестный.

Свое прозвище папаша Мартин ван Хоорн носил вполне заслуженно, так как дал путевку в жизнь доброй половине наемников из Фландрии, Зееландии и Брабанта.

Старик нарочито подслеповато прищурился, словно пытаясь меня узнать, а потом озадаченно хихикнул.

— Хе-хе, не верю своим глазам, ты что ли, Барон?

— А что, есть еще кто-нибудь из рутьеров под таким прозвищем?

— Не слыхал… — ван Хоорн покачал головой. — А поговаривали, что ты накрепко завязал, да еще в графы выбился. А не давеча, как вчера, Клаус Резак божился, что видел, как ты со свитой в дворец проезжал, весь разодетый словно сам герцог

— Правильно поговаривали, Крестный.

— Рад за тебя, Жан! — папаша отсалютовал мне кружкой и тут же таинственно понизив голос, шепотом поинтересовался. — Тогда зачем ты здесь? Да еще в таком виде? Неужто счастье изменило и опять решил вернуться в братство? Или?

— Или… — коротко ответил я.

— Тогда выкладывай! — старик отпил глоток и решительно отодвинул кружку на край стола.

— Люди нужны. Под мой личный найм.

— И много?

— Много. Всех, кого найдешь в наших местах. Возьму и одиночек, и целые компании.

— Даже так… — папаша Мартин удивленно склонил голову. — Расценки знаешь?

— Знаю. Те, кто знаком с бомбардами, получат полуторную ставку. Остальные по обычному тарифу. Тебе за посредничество выделю аванс. Людей отправляй в Антверпен и Брюгге, к кому им обращаться я скажу, а в начале июля их оттуда заберут корабли.

— Большая война? — вкрадчиво поинтересовался старик. — На юге?

— Да, Крестный, на юге… — я достал из-за пазухи туго набитый мешочек и подвинул его к вербовщику. — Твой аванс, пятьдесят золотых гульденов. Остальное получишь по итогу. Подъемные людям выплатят перед погрузкой.

— Люди должны знать, кто их нанимает… — ван Хоорн внимательно посмотрел на меня.

— Не скрывай. Пока нанимает их Барон. А кому служу я, узнают после найма.

Старик удовлетворенно кивнул и ловко смел кошель со стола.

— К тебе пойдут. Займусь сегодня же, а сейчас…

Но недоговорил, потому что возле стола появился еще один человек. Невысокого роста, стройный и худощавый, довольно молодой, вряд ли старше двадцати пяти лет, по виду южанин, скорее всего испанец или баск. Дорого и броско, но нарочито небрежно одетый. В его ухе посверкивала золотая сережка с большой жемчужиной, а на поясе висела эспада с дорогим эфесом.

— Прошу прощение, что нарушаю ваше единение, кабальеро, — южанин исполнил манерный поклон, обмахнув фазаньим пером берета заляпанные грязью сапоги из оленьей замши. — Однако меня ведут неотложные обстоятельства…

— Чего тебе надо, Хорхе? — Ван Хоорн строго посмотрел на юнца. — Излагай и вали.

— С вашего разрешения, Крестный… — южанин вежливо поклонился вербовщику, а потом обратил свой взгляд на меня и перешел на басконский диалект эускара. — Я Хорхе Ривера, кабальеро, вам не кажется, что между нами остались незавершенные дела?

— Пока не кажется. Но вы можете мне напомнить… — сухо процедил я. Южанин показался мне странно знакомым, но наскоро порывшись в памяти, я так его и не опознал.

— С превеликим удовольствием, кабальеро… — юнец язвительно ухмыльнулся. — Бретань, поместье графини Виолетты де Комбур…

И тут меня словно молнией садануло. Черт!

Бретань…

Сад в поместье графини Виолетты де Комбур…

Везде разбросаны трупы, несколько человек еще живы, но уже бьются в агонии.

Из кустов выходит низенький и хрупкий парень.

Я становлюсь в стойку, готовый схватиться с ним, но юноша, отрицательно качнув головой, почтительно мне кланяется, бросает свой меч на траву и, быстро развернувшись, убегает в заросли.

— Я найду вас, мастер… — доносится до меня его удаляющийся голос. — Обязательно найду… когда буду готов…

Видение было до такой степени реальным, что даже засаднил старый шрам на боку, полученный как раз во время схватки с людями Паука, задумавшими тогда похитить меня с Логаном.

— Вижу, кабальеро, вы все вспомнили… — Ривера радостно улыбнулся.

— Зачем тебе это надо, мальчик? — озвучил я вслух промелькнувшую мысль.

— Я, кабальеро, человек слова! — баск гордо вскинул голову. — И всегда выполняю свои обещания.

— В чем дело? — рядом с нами вырос коренастый словно медведь, пожилой мужчина с рассеченным рваным шрамом лбом. Узнав меня, он кивнул… — Барон… — а потом обратился к юноше. — В чем дело, я тебя спрашиваю, Хорхе? Опять?

— У нас с этим кабальеро незавершенные дела… — спокойно ответил юноша. — Не вмешивайся Колесо.