Архив Буресвета. Кн. 2. Слова сияния - Брендон Сандерсон Страница 26

– Он обнародовал приказ, – добавила Йалай.

– Да. Реакция?

– Как и ожидалось. Все в ярости.

Садеас кивнул:

– Далинар должен был умереть, но, поскольку этого не случилось, мы можем рассчитывать хотя бы на то, что он сам себя повесит в нужный момент. – Великий князь прищурился. – Уничтожив его, я хотел предотвратить крах королевства. Теперь я спрашиваю себя: не лучше ли будет нам всем, если оно и впрямь рухнет?

– Что?

– Любимая, я не создан для этого, – прошептал Садеас. – Для этой глупой игры на плато. Поначалу она меня удовлетворяла, но постепенно я начинаю ее презирать. Мне нужна война, Йалай! Не какие-нибудь маленькие стычки, которые иногда случаются после многочасовых маршей!

– Эти маленькие стычки приносят нам богатство.

Потому Садеас и терпел их так долго. Он встал.

– Мне нужно будет встретиться кое с кем. Аладар. Рутар. Мы должны раздуть пламя гнева прочих великих князей, усилить их возмущение выходками Далинара.

– А наша конечная цель?

– Йалай, я начну его заново. – Он сомкнул пальцы на рукояти Клятвенника. – Завоевание.

Это была единственная вещь, которая позволяла ему чувствовать себя живым. Славный, чудесный азарт, пробуждавшийся на поле боя, где все сражаются со всеми. Риск ради награды. Владычество. Победа.

Лишь так он мог снова почувствовать себя молодым.

Это была жестокая истина. Но лучшие из истин были простыми.

Князь сжал рукоять Клятвенника и выдернул клинок из столешницы.

– Далинар теперь хочет играть в политика, что неудивительно. Он всегда втайне желал быть таким, как брат. К счастью для нас, с подобными вещами у Далинара не складывается. Его требование посеет раздор. Он надавит на великих князей, и те возьмутся за оружие. Королевство распадется. И тогда, ступая по крови с собственным мечом Далинара в руке, я выкую новый Алеткар из пламени и слез.

– Что, если у него все получится?

– Тогда, моя дорогая, нам пригодятся твои убийцы. – Он отпустил осколочный клинок; тот превратился в туман и исчез. – Я заново покорю это королевство, а потом придет черед Йа-Кеведа. В конце концов, цель всей нашей жизни – воспитывать солдат. В каком-то смысле я всего лишь делаю то, чего желает сам бог.

Путь от казарм до королевского дворца, который сам король начал называть Пиком, занял примерно час, и у Каладина было достаточно времени на раздумья. К несчастью, по дороге он миновал группу лекарей Далинара, которые вместе со слугами собирали на поле шишкотравник, чтобы из его сока изготовить антисептик.

При виде их Каладин вспомнил не только о том, как сам прилагал усилия, собирая сок, но и о своем отце. О Лирине.

«Окажись он здесь, – подумал Каладин, проходя мимо них, – поинтересовался бы, почему я не с ними, не с лекарями. Отец бы потребовал объяснить, почему, раз уж Далинар принял меня, я не попросился в его медицинский отряд».

Вообще-то Каладин, возможно, смог бы упросить великого князя задействовать весь Четвертый мост в качестве помощников лекарей. Каладин смог бы обучить их медицине почти с той же легкостью, как это вышло с копьем. Далинар бы согласился. В войске не бывает слишком много хороших лекарей.

Он о таком даже не задумался. Его выбор был проще: или они станут телохранителями Далинара, или покинут лагерь. Каладин решил снова выставить своих людей на пути у бури. Почему?

В конце концов они достигли королевского дворца, воздвигнутого на большой скале и отчасти – благодаря прорубленным в камне туннелям – внутри ее. Покои короля располагались на самом верху. Это означало, что Каладину и его людям предстояло туда вскарабкаться.

Они маршировали по тропе, изобиловавшей крутыми поворотами; Каладин все еще был погружен в раздумья об отце и своем долге.

– Знаешь, а ведь это не очень-то справедливо, – сказал Моаш, когда они достигли вершины.

Каладин посмотрел на своих спутников и понял, что все они еле дышат после долгого подъема. Каладин, однако, сам того не заметив, втянул буресвет. Он даже не запыхался.

Юноша многозначительно улыбнулся на радость Сил и обвел внимательным взглядом похожие на пещеры коридоры Пика. У парадных ворот стояли несколько часовых в синей с золотом форме королевской гвардии – отдельного и особого подразделения личной гвардии Далинара.

– Солдат, – бросил капитан, кивая одному из них, светлоглазому низкого ранга.

Каладин стоял выше этого человека согласно военной иерархии, но не общественной, и он по-прежнему не совсем понимал, как следует себя вести в таких случаях.

Гвардеец смерил его взглядом:

– Я слыхал, ты удержал мост чуть ли не в одиночку, против сотен паршенди. Как же тебе удалось такое? – Он не обратился к Каладину «сэр», как сделал бы, окажись на месте бывшего мостовика любой другой капитан.

– Хочешь узнать? – рявкнул Моаш позади. – Так мы покажем. Лично.

– Тихо. – Каладин метнул на Моаша сердитый взгляд и снова повернулся к солдату. – Мне повезло, только и всего.

Он глядел человеку прямо в глаза.

– Наверное, так все и было, – сказал тот.

Каладин ждал.

– Сэр, – наконец добавил солдат.

Каладин взмахом руки велел своим людям идти вперед, и они миновали светлоглазых стражников. Внутри дворец освещали настенные лампы, в которых были перемешаны сапфировые и бриллиантовые сферы, чтобы получился синевато-белый свет. Сферы были небольшим, но действенным напоминанием о том, как все переменилось. Никто бы не позволил мостовикам находиться рядом со сферами, выставленными напоказ столь небрежно.

Пик был пока что незнаком Каладину – до сих ему приходилось охранять Далинара, большей частью в военном лагере. Однако он позаботился о том, чтобы изучить карты дворца, так что знал дорогу к вершине.

– Почему ты заткнул мне рот? – требовательно спросил Моаш, догнав Каладина.

– Ты нарывался на драку. Но ты теперь солдат. Тебе придется научиться вести себя соответственно. А это значит не провоцировать стычек.

– Расшаркиваться перед светлоглазыми не стану. Хватит с меня.

– Я и не рассчитываю, что ты примешься кланяться, но зато рассчитываю, что будешь держать язык за зубами. Четвертый мост не опустится до мелочных насмешек и угроз.

Моаш сдался, но Каладин видел, что внутри у него все продолжает бурлить.

– Странно, – заметила Сил, опять приземляясь на плечо юноши. – Он выглядит таким сердитым.

– Когда я сделался старшиной мостовиков, – негромко пояснил Каладин, – они были словно звери в клетках, которых битьем принудили к повиновению. Я научил их снова сражаться, но они оставались в неволе. Теперь двери клеток распахнулись. Моашу и другим нужно время, чтобы привыкнуть.