Французский палач - Крис Хамфрис Страница 26

Жан понимал, что скорее всего это просто облегчение после боя, но мальчишка был так раздражен! Он не мог не хохотать. Фуггер перекатился на спину, приоткрыл один глаз и простонал:

— Я больше никогда не стану пить бренди, о милый Демон.

В тот же миг ворон слетел с дерева, важно устроился у Фуггера на плече — и выпустил на него белую лепешку. Хохот Жана стал совершенно неудержимым. И тут послышался громкий стон.

— Шлюхино отродье! — Хакон пытался сесть. — Кто разбил мне череп?

Он снова упал на спину. Жан увидел, что под ссадиной на лбу у скандинава вздувается шишка, а один глаз заплыл почти полностью.

— Твое шлюхино отродье здесь, Хакон! — сообщил он.

— Не трогай мою матушку своим грязным языком! — огрызнулся юнец.

С третьей попытки великану удалось подняться на ноги. Он посмотрел на молодого человека и, потирая глаз, грустным голосом произнес:

— Ты пытался меня убить. Чем ты меня ударил?

— Вот этим. — Юнец поднял руку с пращой. — А если бы мне нужно было тебя убить, ты бы уже умер.

— Давид! К нам попал Давид! — ахнул Фуггер.

Жан отнял у юнца пращу и провел пальцами по веревкам.

— В детстве я охотился с такой на птиц. Зачем тебе использовать ее против людей?

— Почему бы тебе не спросить своего друга? — Обращаясь к Хакону, юнец добавил: — Я выпустил в тебя большой камень, чтобы он только оглушил тебя. Его я хотел убить — и убил. Посмотри!

Юнец указал на Генриха и, воспользовавшись тем, что все повернулись посмотреть на лежащее в грязи тело, бесшумно встал и сделал шаг вверх по склону.

— Нет уж, мой Давид, — сказал Фуггер, хватая его за лодыжку, — сделай милость, не заставляй меня снова кататься по склонам. С меня хватит!

И тут мертвец застонал. Меч и топор поднялись одновременно. И поскольку обоим наемникам приходилось воевать вместе с англичанами, оба поняли возглас парнишки на этом языке:

— Черт, черт, черт! Как это могло получиться?

Единственным ответом Генриха стал долгий стон. Маленький камень попал ему в висок. Обычно это убивало. Однако часть удара пришлась на шлем. Правда, немец мог еще захлебнуться в грязной колее, так что Жан повернул голову телохранителя набок и стал думать, что делать дальше.

— Он еще может нам понадобиться, — так он объяснил свой с виду милосердный поступок.

Смех снял напряжение. Теперь Жан вернулся к реальности и обрел долю прежней решимости. Его товарищи все еще не пришли в себя после боя. Все, включая и его самого, получили ссадины, но они почти не кровоточили. Необходимо как можно скорее возобновить погоню за Чибо. Однако к этому имелось несколько препятствий, и Жан занялся тем, которое находилось ближе.

— Значит, ты из Англии, молодой человек?

— Я там родился. В Йорке. Но я не стану называть себя англичанином. У моего народа есть вера, а не страна.

— А, иудей. — Жан улыбнулся. — Теперь понятно, почему праща.

— Да, иудей. — Волевой подбородок решительно поднялся. — У тебя с этим проблема?

— Нет. — Жан в упор посмотрел на юнца. — Мои проблемы связаны с тем человеком, которого мы только что упустили. Мы преследуем его не потому, что мы «разбойники с большой дороги», а потому, что это он украл у нас кое-что.

— Значит, в этом мы едины. У Джанкарло Чибо есть кое-что мое.

Жан был изумлен тем, что было названо имя его врага, и той решимостью, которая звучала в голосе парнишки. Казалось, она может сравняться с его собственной, и это определило его следующие слова:

— Я не привык командовать, но, возможно, общая цель может нас объединить. Наша добыча спрячется в Тулоне: во дворце епископа или еще где-то, откуда его трудно будет выкурить. Человек с твоими навыками может пригодиться. И возможно, наши умения тоже будут тебе полезны.

Наступило молчание. Черные глаза пристально смотрели на него. Наконец паренек заговорил:

— А я не привык кому-то подчиняться. Но если наш путь ведет в одну сторону, я какое-то время пойду с вами. И если твои приказы будут меня устраивать, я даже буду им повиноваться. Однако у меня своя цель, и от меня зависит жизнь другого человека.

— Годится. Меня зовут Жан. — Жан плюнул себе на ладонь и протянул ее юнцу. — За общее дело.

Юнец тоже плюнул и протянул руку:

— Бекк. Да, за общее дело.

Жан видел перед собой молодого человека и почувствовал мужское рукопожатие, крепкое, как и его собственное. Однако в этом прикосновении оказалось нечто еще, нечто мгновенно заставившее его вспомнить об Анне Болейн и о том моменте, когда она обхватила его лицо ладонями. Это было странно. Может, дело в черных глазах, похожих на глаза его королевы? Он попытался внимательнее посмотреть в них, отыскать причину своего беспокойства. Однако Бекк вдруг засуетился, подбирая свои камни, так что Жан тоже занялся сборами. И все же он постоянно поглядывал на молодого человека, быстро отводя глаза всякий раз, когда их взгляды могли встретиться.

Второй проблемой стал оглушенный телохранитель. Хакон стоял за то, чтобы разделаться с ним немедленно, но Жан не согласился:

— Мы считаем, что этот Чибо будет искать убежища у местной церкви. Однако он хитер и знает, что его будут преследовать. Если он забьется в нору, то этот человек, — тут Жан поднял голову Генриха за волосы, — нас на него выведет.

Отряд приготовился в путь. Фенрир бежал впереди, возбужденно принюхиваясь к запахам, долетавшим с моря. Демон сидел на плече Фуггера, Хакон погрузил все еще не пришедшего в сознание Генриха перед собой на самую большую лошадь. Сев в седло, Жан снова посмотрел на Бекка, а тот махнул рукой, предлагая им ехать:

— Моя лошадь привязана на другой стороне склона. Я вас догоню.

Назвавшийся Бекком смотрел им вслед.

«Почему я с ними? Из-за рукопожатия этого француза? Из-за того, как он смеялся? Неужели из-за такой глупости?»

Поднявшись на холм под защиту деревьев, юнец принялся поправлять свой костюм. Во время возни с Фуггером одежда сильно сбилась. Сняв мешковатую рубашку, Бекк полностью распустила лоскут, обмотанный вокруг груди. Растерев давно прижатые груди, она снова начала прятать их в льняную тюрьму.