Лабиринт смерти - Филип Киндред Дик Страница 26

Он нажал на кнопку переговорника.

— Пришлите сюда офиданта чином повыше; кого угодно — это не имеет значения.

— Есть, сэр.

— И пусть возьмет с собой личное оружие.

Пятью минутами спустя в комнату вошел с иголочки одетый майор, отдавший безупречный и профессиональный салют.

— К вашим услугам, господин Председатель Совета.

— Мне нужно, чтобы вы отправились в тюремную камеру Эрика Кордона в тюремных сооружениях Лонг–Бич, — заявил Грэм, — и мне нужно, чтобы вы лично, из вашего личного оружия, которое я вижу у вас на поясе, застрелили Кордона и убедились, что он мертв. — Он протянул ему клочок бумаги. — Вот вам моя санкция.

— Вы уверены… — начал было офидант.

— Уверен, — оборвал его Грэм.

— Я хочу сказать, сэр, вы уверены…

— Если вы не пойдете, я пойду сам, — отрезал Грэм. — Идите. — Он резко и коротко махнул рукой в сторону главной двери канцелярии.

Майор удалился.

«Никакого показа по телевидению, — сказал себе Грэм. — Никакой публики. Только двое в камере. Что ж, Провони вынудил меня на это; я не могу допустить, чтобы они двое одновременно были в непосредственной близости от меня. На самом деле — в некотором смысле — именно Провони убивает Кордона. Интересно, какую форму жизни они представляют? — спросил он себя. — Те, кого нашел Провони? Ублюдок», — сказал он себе.

Он пощелкал выключателями, выругался и нашел наконец тот, что включал монитор, демонстрировавший камеру Кордона. Худое аскетичное лицо, очки серого цвета, седые — и редеющие — волосы… «Прямо профессор колледжа, пописывающий книжонки, — сказал себе Грэм. — Ну что ж, я лицо собираюсь проследить, как этот майор — кто бы он ни был — пристрелит его».

На экране монитора Кордон сидел так, словно он задремал… Но на самом деле он диктовал — вероятно, в типографию на Шестнадцатой авеню. «Валяй, источай свои наставления», — хмуро подумал Грэм и стал ждать.

Прошло четверть часа. Ничего не произошло — Кордон продолжал диктовать. А затем — внезапно, удивив и Кордона, и Уиллиса Грэма, — дверь камеры скользнула в сторону. Изящный, безупречно одетый майор проворно вошел.

— Вы Кордон Эрик? — спросил майор.

— Да, — вставая, ответил Кордон.

Майор — совсем еще молодой человек, с мелкими, острыми чертами лица, — потянулся за оружием. Потом он направил на Кордона пистолет и произнес:

— С санкции господина Председателя Совета мне было предписано явиться сюда и прикончить вас. Желаете ли вы ознакомиться с санкцией? — Он порылся в кармане.

— Нет, — ответил Кордон.

Майор выстрелил. Кордон упал навзничь под ударом луча разрушительной энергии — назад, в скользящем движении, отбросившем его к дальней стене камеры. Затем он постепенно сполз вниз, оказавшись в сидячем положении, напоминая какую–то брошенную куклу: ноги расставлены в стороны, голова свесилась на грудь, а руки безжизненно болтаются.

Наклонившись к соответствующему микрофону, Грэм сказал:

— Благодарю вас, майор. Теперь вы можете идти. Больше вам здесь нечего делать. Кстати… как вас зовут?

— Уэйд Эллис, — ответил майор.

— Вам будет объявлена благодарность в приказе, — сказал Грэм и отключился. «Уэйд Эллис, — подумал он. — Дело сделано». Он почувствовал — что? Облегчение? Безусловно. «Боже, — подумал он, — как просто это делается. Ты приказываешь солдату, которого никогда раньше не видел, которого ты даже не знаешь по имени, пойти и прикончить одного из самых влиятельных людей на Земле. И он это делает!»

Все это вызвало в его мозгу поразительный воображаемый диалог. Разговор происходил бы примерно так:

Лицо А: Привет, меня зовут Уиллис Грэм.

Лицо Б: Меня зовут Джек Кветк.

Лицо А: Я вижу, вы в чине майора.

Лицо Б: Как пить дать.

Лицо А: Скажите, майор Кветк, вы бы тут не прикончили для меня кое–кого? Я запамятовал, как его зовут… Подождите, пока я просмотрю эту пачку бумаг.

И так далее.

Дверь комнаты настежь распахнулась, и туда вбежал директор полиции Ллойд Барнс с пылающим от гнева и недоверия лицом.

— Вы только что…

— Знаю, — перебил Грэм. — Вы что, должны мне об этом доложить? Думаете, мне не известно?

— Значит, это и в самом деле был ваш приказ, как мне сказал начальник барака в этой тюрьме.

— Ага, — невозмутимо отозвался Грэм.

— Как же это понимать?

— Смотрите, — сказал Грэм. — Пришло второе послание от Провони. Там особо указывается, что он везет с собой внеземную форму жизни. Это уже не догадки, а факт.

— Просто вы чувствуете, что не справились бы с Кордоном и Провони одновременно, — яростно выговорил Барнс.

— Не в бровь, а в жопу! Ясно дело! — злобно рявкнул Грэм и погрозил Барнсу пальцем. — Если в двух словах, то так оно и есть. И нечего устраивать мне из–за этого сцену; это было необходимо. Разве смогла бы вся ваша двухпиковая сверхразвитая шатия Новых Людей справиться с этими двумя здесь, на Земле? Ясно, что ответ отрицательный.

— Этим ответом, — сказал Барнс, — должно было бы стать достойное исполнение приговора, с соблюдением всех необходимых формальностей.

— И пока мы устраивали бы ему последнюю трапезу и тому подобное, какое–нибудь гигантское сверкающее рыбообразное существо приземлилось бы в Кливленде, прихватило бы всех Аномалов и Новых и стало бы их кончать. Так?

После некоторой паузы Барнс спросил:

— Собираетесь ли вы объявить общепланетную тревогу?

— Аврал?

— Да. И в самом буквальном смысле.

Грэм задумался.

— Нет. Мы приведем в готовность военных и полицию, затем известим ключевых Новых и Аномалов — они имеют право знать, каково истинное положение дел. Но этим поганцам, всем этим Старым Людям и Низшим Людям — ни слова. — «Впрочем, — подумал он, — типография на Шестнадцатой авеню известит их в любом случае. И безразлично, насколько быстро мы ее атакуем. Все, что от них требуется, — это передать послания от Провони зависимым передатчикам и меньшим типографиям… которые они, черт побери, уже наверняка соорудили».

— Десантный отряд Грин–А, подкрепленный отрядами Б и В, уже на пути к типографии на Шестнадцатой авеню, — сообщил Барнс. — Я думал, вам приятно будет это услышать. — Он взглянул на часы. — Где–то через полчаса они начнут штурмовать передовую линию обороны типографии. Мы организовали трансляцию по закрытой телевизионной сети, так что вы сможете посмотреть.

— Спасибо.

— Иронизируете?

— Нет–нет, — ответил Грэм. — Я имел в виду именно то, что сказал; я сказал «спасибо» и имел в виду «спасибо». — Он повысил голос. — Неужели все должно иметь какой–то скрытый смысл? Разве мы шайка террористов, крадущихся в темноте и обменивающихся кодовыми словами? Или мы все же правительство?