Ночная охота - Юрий Козлов Страница 26

— Ты смешной человечек, — как показалось Антону, не с презрением, а с жалостью произнесла Зола. — Как будто сам из книжечки. Ну, пожалел меня, не сломал мне шею. Почему ты думаешь, что я в ответ пожалею тебя? Каждый сам планирует, как действовать. Если я тебя сейчас пожалею, мои планы нарушатся. Зачем мне нарушать планы, когда у меня все расписано? Зачем мне неизвестность?

— А я из-за тебя нарушил свои планы, — сказал Антон. Когда-то он считал самым умным человеком на свете себя. После знакомства с Еленой — Елену. Теперь вот встретил Золу. Почему-то оказывалось, что каждый новый человек оказывался умнее его. «Омар, вероятно, глупее», — подумал Антон.

Но это было слабым утешением. — Хотя у меня тоже было все расписано.

— Твое расписание изменилось, — усмехнулась Зола.

— Твое тоже изменится, — пообещал — что ему еще оставалось? — Антон. — Кто-нибудь тебя точно так же не пожалеет, как сейчас ты меня.

— Тебя послал Ланкастер? — пропустила мимо ушей его нравоучение Зола.

— Нет. Я сам по себе. Я оттуда, — Антон кивнул в сторону красной проволоки, показавшейся вдруг родной до слез.

— Я говорила этим идиотам, что там нет радиации, — сказала Зола. — Хотя… — посмотрела на браслет.

— Позавчера она увеличилась на несколько единиц! — До Антона вдруг дошло: из-за мнимого увеличения радиации Омар не хочет идти к красной проволоке! Иначе он давно был бы здесь. Антон почувствовал то особенное вдохновение, какое сообщает обреченному человеку надежда — быть может, призрачная — остаться в живых. — Это я увеличил показания, Зола, — быстро заговорил он. — Чем ты рискуешь? У тебя пистолет, стилет. Вправь мне ногу, пойдем, я покажу, как это делается. Я… много чего тебе покажу. Ты сможешь уточнить свое расписание. Я обещаю, что твой поезд пойдет быстрее!

— Откуда ты знаешь про Омара? — перебила Зола. — Почему следишь за нами? Зачем ты караулил меня на дереве? Чего ты хочешь? Тебя послал Ланкастер!

Антон пошевелил ногой. Стопа, как пушка, выстрелила в голову болью.

— Я один! — простонал он. — Кому я нужен? Вправь ногу, я тебе все объясню, покажу…

— Это в любом случае. — В словах Золы Антону почудилась некоторая растерянность. Он не врал. Когда один человек не врет, другой каким-то образом это чувствует. Время шло. Стопа распухала. Антон был близок к тому, чтобы рвануть на груди рубаху, показать Золе медальон Елены. — Почему ты прячешься? Ты вор, убийца?

— Дезертир с трудфро, — Антону показалось странным доказывать, что он не вор и не убийца… бандитке. Воистину чего-то он в жизни не понимал. — Я весной бежал с поезда. С тех пор живу здесь, за проволокой.

— В любом случае, парень, тебе не повезло, — вздохнула Зола. — В ненужное время ты оказался в ненужном месте.

— Не трать время, — послышался спокойный голос сзади. Антон не успел обернуться. Вонючая рука сграбастала его за волосы, ударила о дерево. Антон как бы на несколько мгновений задремал. — Он и впрямь оттуда. Его видели в бинокль.

Там инвалиды, сумасшедшая старуха да вот еще он. Ребята сказали, шустрый инвалид разбегался, а он, смотри-ка, при руках-ногах! — точно сквозь гул расслышал Антон.

Открыл глаза, прекрасно понимая, что лучше бы их не открывать. Увидел Омара.

Новый удар.

Сегодня Омар был побрит, одет не без некоторого шика. Как средней руки бизнесмен. Только вот руки почему-то воняли. В прошлый раз Антону было трудно разглядеть его сквозь ветви. Сейчас выяснилось, что у Омара приплюснутый перебитый нос, близко посаженные треугольные глазки. Нечего и говорить, что Антон не увидел в них ничего, кроме лютой злобы.

Одной рукой Омар оторвал Антона от дерева, другой — быстро превратил его лицо в сочащийся кровью блин. Единственное, что Антон успел сделать — закрыть глаза.

— Что ты там болтал про радиацию?

Глаза Антона заливала кровь. Все вокруг было красным, как на закате.

— Сейчас расскажешь! — Омар повесил на сук куртку, пояс с двумя пистолетами. — Про все расскажешь… — размял в воздухе пальцы, которым, видимо, предстояла серьезная работа.

Антону не захотелось отдавать Омару медальон Елены. Он сделал вид, что вытирает с ключицы кровь, рванул что есть силы веревку. Веревка порезала шею и пальцы.

Бог определенно сегодня отвернулся от Антона.

Омар вознамерился отходить его ногами.

Антон с неожиданным проворством завертелся вокруг дерева. Рядом рос куст. Антон ввинтился в него. Подошвы подбитых гвоздями чудовищных Омаровых сапог мелькали в воздухе, но куст мешал бить, смягчал удары. И все-таки Антон сплоховал. Гвозди ослепительно вспыхнули перед самыми глазами. Он потерял сознание.

Очнулся почему-то от боли в шее. «Голову, что ли, отрезает?» — тупо подумал Антон. Омар столь же неуспешно рвал с его груди медальон. Антон изловчился, вцепился зубами в волосатую, нестерпимо воняющую руку. Омар коротко взвыл, отскочил назад, выхватил пистолет. «Вот и славненько…» — подумал Антон.

Загремели выстрелы. Антон оглох от треска. Пули вошли в дерево, оконтурив его голову железным полукольцом. Антон помотал головой, вытащил из щеки длинную белую занозу.

— А теперь… — Омар с удовольствием прицелился ему между глаз. — Не смею более задерживать вас на этом свете…

— Он ничего не сказал, — подала голос Зола.

— Пачкаться неохота, — согнутый крючком палец Омара не отклеился от курка. — Грязный весь, в крови…

— А ты разведи костерок. Надо же поговорить с человечком.

Антон хотел было плюнуть ей в лицо, но рот был полон крови, получилось, что он просто выплюнул кровь.

— Можно, — согласился Омар, — только сначала прострелю ему ноги.

— Уже сломал, когда прыгал с дерева, — сказала Зола. — Прострелишь — изойдет кровью, потеряет сознание.

Как с того света Антон наблюдал за их приготовлениями.

Вот хищно защелкал огонь, Омар сунул в него ржавый железный прут. Антон заворожено наблюдал, как прут сначала почернел, как негр, потом покраснел, как индеец, потом побелел, как европеец. Антон сознавал, что осмысленной жизни в этом мире ему осталось всего ничего — до момента, когда его белая кожа зашипит под белым железом. После чего он превратится в мечтающий о смерти, воющий от боли, слепоглухонемой, переломанный, жжено-кровоточащий мясо-костяной мешок.

Омар вполне мог начинать веселый разговор, но его одолела похоть. Он начал прихватывать Золу. Та отбивалась; Омару сделалось тесно в штанах.

— Железка стынет, — сказала Зола.

— Моя тоже, — усмехнулся Омар.

— Твоя не остынет, — без улыбки ответила Зола.

— Через ширинку, то есть перчатку, жжет. — С белой железкой наперевес Омар приблизился к Антону.

Антон вжался гудящим, как колокол, затылком в ствол. Дальше дерево не пускало. Железка зависла в нескольких сантиметрах от его лица. Жар был нестерпим. Антону показалось, глаза закипели, а кровь в голове спеклась в кирпич. Тем не менее он увидел, как закрутилась в колечко, обмахрилась, обожгла лоб свисающая прядь волос. «Ну да, — подумал он, — давно не стригся…»