Кадриль убийц - Эрве Жюбер Страница 26

— Могу. Но мой близнец не проживет и шести часов.

— Почему?

— Потому что я редко путешествую со своим горшком с ка.

— Понимаю, — кивнул Мартино. Роберта спросила себя, действительно ли он понимает. — Значит, Потрошительница была двойником оригинала. Это подтверждает то, что мне удалось обнаружить.

Мартино заказал новый кувшин вина и углубился в созерцание исторического города, лежащего у его ног. Крыши Парижа образовывали сине-серый ковер. Церкви выбрасывали свои черные стрелы к небу. Лагуна, которая окружала город, построенный на суше, едва виднелась из-за марева, вызванного жарой.

— Что вы обнаружили, Мартино? — нетерпеливо спросила Моргенстерн.

— Помните отпечатки пальцев, взятые Симмонсом на месте преступления в Лондоне?

Роберта кивнула, вспомнив о двух несчастных жертвах — Мэри Грэхем и Биглоу.

— Когда Потрошительницу посадили под замок, я проверил архивы Скотленд-Ярда, относящиеся к эпохе истинного Потрошителя. Отпечатки его пальцев сохранились.

— И они полностью совпадали с отпечатками нашей Потрошительницы, — сделала вывод Роберта. — Если бы вы прослушали курс в Колледже колдуний, вы тут же подумали бы об астральном близнеце. Почему не сказали сразу о своей находке?

Мартино притворился возмущенным, но лицо его разгладилось, как только на столе появилось вино. Он возразил:

— Если бы прослушали курс профессора Пишенетта, вы не стали бы искать второго убийцу.

— Пишенетт, как кувшинчик? — усмехнулась колдунья, постучав ногтем по сосуду.

— Эрнест Пишенетт, автор книги «Чудовищные преступления и знаменитые убийцы от Рамзеса до наших дней». Я пошел по пути логических рассуждений, — продолжил Мартино, внезапно оживившись. — Если исторический убийца Джек свирепствовал в Лондоне, почему бы ему не объявиться здесь. И я изучил моего Пишенетта, чтобы узнать, чем была Франция XVII века. Отметил ряд любопытных убийц, проверил тех, кого можно было проверить. И вот я здесь.

— Почему Париж? Могли бы выбрать Лиссабон. Или Венецию. Или Сан-Франциско.

— Не знаю… Я выбрал Париж случайно.

Мартино вздохнул, ясно показывая, что не собирается повторяться.

— И потому отправился в Париж с несколькими именами исторических убийц и элементами для их идентификации. И отыскал великую фигуру как раз тогда, когда вы решили проследить за мной.

— Где, в зале?

— Хм… — промычал Мартино, явно не собираясь продолжать.

Теперь вздохнула Роберта.

— Не заставляйте меня тянуть вас за язык, мой маленький Клеман. Это крайне болезненное заклинание.

— Дама Гибод, — сказал он. — Женщина, играющая в мяч.

Оба источника порознь привели их к одной и той же женщине. Штруддль — Роберту, Пишенетт — Мартино. Четкие и неоспоримые дорожки. Но дама Гибод была неизвестна в армии убийц, которую Дьявол рассеял по дорогам истории.

— Что в ней особенного? Она убила своего кота? — усмехнулась Роберта, опасаясь услышать подтверждение того, что уже знала.

— Дама Гибод, она же Ла Вуазен, — добавил Мартино. — Вы знаете, знаменитая отравительница, сожженная на костре. Она покупала детей по экю за штуку и приносила их в жертву Сатане. Так говорит мой дорогой Пишенетт. Эта женщина тоже является астральным близнецом.

Роберта уже не слышала Мартино. Она думала о чудовище, которое гуляло по Парижу. Ла Вуазен не покаялась на костре. Она продолжала поносить своих палачей, пока ревущий ад пламени не заглушил ее богохульства.

— Почему вы так уверены, что дама Гибод и есть Ла Вуазен?

— У меня есть гравюрный портрет. Смотрите.

Следователь развернул лист с изображением женщины по пояс. Полные губы, нос с горбинкой и выпуклый лоб. Невыразительные глаза с опухшими веками. Такое же лунное лицо, тот же облик гермафродита, поразивший современников Короля-Солнца.

— Нам нельзя основываться на простом физическом сходстве, — решила Роберта после недолгой паузы, которую Мартино не осмеливался нарушить. — Надо удостовериться в ее личности.

— А как к ней приблизиться, не вызвав подозрений?

У Роберты было озабоченное лицо.

— К тому же у нее совершенно непроницаемое ментальное поле, — добавила она.

— Ее — что?

Еж в правом кармане Роберты зашевелился. Она осторожно извлекла Ганса-Фридриха и поставила его на стол. Мартино поспешно вскочил и отпрыгнул в сторону.

— Вы притащили это чудовище с собой?

— Чудовище… Слышишь, Ганс-Фридрих?

Она почесала подбородок ежа-телепата.

— Это чудовище уже один раз помогло нам арестовать астрального близнеца. Почему бы не помочь снова? Если он подберется к этой женщине в момент, когда она этого не ожидает, и прочтет ее мысли…

— Что?.. — Мартино сел на безопасном расстоянии. — Я следил за ней целых три дня. Она появляется на публике дважды: с десяти до одиннадцати и с четырнадцати до пятнадцати. И сидит в логове одиннадцати тысяч дьяволов с полудня до двух. Остальное время проводит в Версале. Вечером после игры она отправляется на зачарованный остров удовольствий. Паровое суденышко отвозит ее в замок, а утром привозит на новую игру в мяч.

— Кто с ней играет?

— Кто хочет. Портье записывает за полчаса до начала встречи.

— Ее надо прозондировать во время игры, — решила Роберта.

Она задумчиво поглаживала ежа, исследуя мысли ни о чем не подозревающего Мартино.

— Скажите, вы ведь скрыли от меня, что играли в теннис?

Мартино покраснел. И ответил, спрашивая себя, как об этом узнала колдунья.

— Я даже вышел в полуфинал внутреннего турнира «Цемента Мартино»… — Он помолчал. — Вы же не хотите меня заставить играть против этой женщины?

— Почему бы и нет? С вашим владением ракеткой вы должны довольно долго обмениваться ударами, чтобы мой маленький Ганс-Фридрих проверил ее мысли… — Колдунья взвесила ежа на ладони, словно тот был мячиком. — Поскольку он окажется рядом с ней, он сможет найти ответы на вопросы, которые нас мучают… Понимаете, что я хочу сказать?

Лицо молодого человека осветилось, когда он понял.

— Вижу. Вижу, что вы хотите сказать.

А вот Ганс-Фридрих не был уверен, что правильно прочел мысли хозяйки. Она не осмелится проделать с ним такое.

— Ты станешь героем, мой маленький Ганс-Фридрих, — вдруг приветливо сказал Мартино.

Еж глянул на колдунью, потом на молодого следователя, потом направо и налево, оценивая свои возможности дать деру. В конце концов свернулся на ладони Роберты, сделавшись совсем крохотным. Моргенстерн сжала пальцы. С момента встречи со следователем ее мучил один вопрос.