Стратег - Виталий Останин Страница 26

— Убийца! — отмахнулся тот. Как от чего-то неважного и совершенно внимания такого человека, как я, не стоящего.

— А-а-а.

Убийца. Прекрасно. Как я и думал, это не из салона мастер. За мной, надо полагать, приходил. Ясно. Что ж.

Страха, что удивительно, не было. Вообще. По логике, я сейчас должен начать истерить, кричать, что меня хотели убить злые люди, звать стражу и требовать закрыть город. Но я не чувствовал ничего. Ни страха, ни интереса, ни злости. Не проснулся еще, наверное.

— Я распоряжусь насчет завтрака! — крикнул снизу Воин.

— Давай. Я тоже спускаюсь, — отозвался я.

Скрипя ступенями лестницы, я добрел до главного зала, где мой побратим уже вовсю гонял служанок. Сел за столик, похоже, тот же самый, за которым мы вчера квасили втроем. Задумался. Итак. Мы вчера решили — я решил — остаться ночевать в борделе. Кто-то (серьезно? Кто-то? Полгорода видело полководца, жрущего вино в компании своих командиров) решил, что это отличная возможность совершить покушение. Послал убийцу, от которого меня спас самоотверженный и чутко спящий, несмотря на вчерашние возлияния, Бык.

Кстати, как он оказался в моей комнате? А, он же в сопли нарезался, что-то рассказывал мне со слезами на глазах про свое детство. Потом вырубился прямо на пороге комнаты, которую выделила нам хозяйка. У меня хватило сил только затащить его внутрь, прикрыть дверь и самому вырубиться. Мда, коварная штука это слабенькое сливовое вино. Нужно осторожнее с ним.

Меня хотели убить. Не новость, прямо скажем, последние дни были богаты на события. Но все равно — почему меня это совсем не трогает? Не мог я за неделю загрубеть душой настолько, чтобы проигнорировать покушение на свою жизнь. В прошлом у меня не было схожих ситуаций, я не служил в спецназе и не прошел «Крым и Рим». Блин, меня две недели назад пугало, когда на меня начальник орал, а тут как отрезало. Уличная магия прям!

Вариант — все произошло слишком быстро, и я банально не успел еще испугаться. Сейчас шок пройдет, и я начну рыдать в плечо своему побратиму, жалуясь на весь свет. Но минута шла за минутой, а я продолжал излучать спокойствие и даже умеренный оптимизм. Ну, вчера же с принцессой все плюс-минус хорошо прошло. Первую ци-технику получил — есть повод радоваться, так-то.

— Лапшу или кашу? — уточнил побратим, появляясь перед столом.

Я посмотрел на него и понял, что ответ на этот вопрос меня интересует больше, чем причины внезапного олимпийского спокойствия.

— А что, можно только что-то одно выбрать? — спросил я его, улыбаясь.

В походной жизни Вэнь Тай обычно питался так же, как и его солдаты: лапша, паровые булочки, вареный рис. Сейчас же, добравшись до цивилизации, хотелось нормально позавтракать. Съесть что-нибудь вкусненькое. Да и легонькое похмелье надо чем-то снять.

— Нет! — ухмыльнулся тот. — Просто ты по утрам либо то ешь, либо другое.

— Меняем привычки, — сказал я. — Пусть тащат все, что есть.

— Грамотный подход, — одобрил Гань Нин, приземляясь на стул справа. — Жрать охота, сил нет. Что за шум вы там с Юем устроили? Боролись, что ли?

Пират спал в своей комнате и не один, если судить по довольной физиономии. По этой причине утреннюю побудку с летающим быкоголовым демоном, спасающим меня от убийцы, он пропустил.

— Ко мне убийцу подослали, — сообщил я ему.

Кивнул служанке, поставившей перед нами чайник и чашки, после чего принялся без всяких церемоний разливать прозрачный напиток.

— А, — моим недавним тоном отозвался Нин. — И что с ним?

Поразительный оптимизм, если подумать! В моем времени (мире?) уже бы разбор полетов, полчаса длился, а мы сидим, чаек попиваем и ждем завтрака. Хотя, с другой стороны, вся наша компания — заряженные ци товарищи. Завалить любого из нас сложно по определению, разве что меня проще, чем Воина и Героя. Поэтому и вопрос ставится так — что с убийцей? Не со мной, а с ним.

Что совершенно не объясняло моего спокойствия.

— Юй выбросил его в окно. Выбросился, точнее, вместе с ним.

— Этот может, — оскалился мой капитан. — Стену, небось, проломил?

— Ага.

— А чего он в твоей комнате делал?

— Спал на коврике. Вырубился, пока рассказывал про детства своего чистые глазенки.

— Красивый образ, — оценил Пират. Похлопал себя по поясу, но, не найдя искомого, подозвал служанку.

— Письменные принадлежности и бумагу, — приказал он.

Девушка поклонилась и убежала выполнять распоряжение.

— Зачем тебе бумага? — уточнил я. Вспомнил, как он что-то калякал в седле, когда я с пленными разбойниками разговаривал.

— Записать, — пожал плечами Нин. — Слова забываются, если не доверить их бумаге.

Блин, он реально блогер! Пират, потаскун, воин — и при этом блогер-летописец!

— Ты летопись, что ли, пишешь?

— Это слишком громкое заявление — летопись, — чуточку смутился командир конницы. — Так, записываю, чтобы наши деяния не забылись. Твои, мои, нашего быкоголового друга. Как ты там говорил? Детства чистые глаза?

Служанка поставила на стол чернильницу, положила три вида кистей и узкий лист желтоватой бумаги. Пират тут же обмакнул самую тонкую кисть в чернильницу и замер, ожидая моего ответа.

— Глазенки, — поправил я, внутренне хохоча над ситуацией. Китайский воин собирается увековечить строчку из песенки двадцатого века.

— Да. Так лучше. — признал Пират и одним движением нарисовал иероглиф.

— Там труп до сих пор лежит, — кивнул я на улицу.

— Стража заберет, — отмахнулся собеседник. — Интересно, кто на этот раз его послал?

Хотя произнес он это без особенного любопытства. Куда больше его волновало правильное и красивое написание очередной закорючки. Для меня же вопрос был животрепещущим — пусть я и вел себя как биоробот. Мало того что меня хотели убить, так сейчас еще выясняется, что пытались это сделать не в первый раз.

— Да, мне вот тоже интересно, кто за этим стоит… — протянул я, подталкивая его к размышлениям.

Правда, ничего из этого не вышло. Он помахал листом в воздухе, просушивая чернила, потом убрал его за пазуху. Только после этого служанки, терпеливо ожидая завершения этого священнодействия, стали сноровисто накрывать на стол.

— Да кто угодно! Смерть вождя — практически всегда падение фракции.

То есть подумать я могу на любого из десятка князей и генералов, которые в этом районе «спасали» Китай. Даже своего возможного тестя, высокородного Чэна Шу. Ну а что? Получает, например, он вчера почтового голубя, а в записке черным по белому: «Вэнь Тай прилюдно оскорбил вашу дочь». Папка приходит в бешенство, пишет распоряжение убить мерзавца и так же с голубем отправляет его в Поян. Так-то еще никто не знал, что мы Юэлян помирились.