Замок лорда Валентина - Роберт Силверберг Страница 26

Валентин закрыл глаза.

Высокие пики как раз ниже линии снега. Свежий ветер обдувает скалы, но Валентину совершенно не холодно, хотя он идет босиком по сухой каменистой почве. Перед ним дорога – наклонная тропа с уступами, с широкими серыми плитами, составляющими лестницу. Она ведет в покрытую туманом долину. Валентин без колебаний начинает спускаться. Он знает, что это еще не сон, а только прелюдия, что он только приступает к своему ночному путешествию и пока еще находится на пороге сна. Он проходит мимо поднимающихся навстречу ему по лестнице фигур, знакомых по недавним снам. Понтифекс Тиеверас с пергаментной кожей и высохшим лицом слегка пошатывается на дрожащих ногах, лорд Валентин, корональ, идет размеренным, широким шагом, покойный лорд Вориакс безмятежно плывет прямо над ступенями, великий воин-корональ лорд Стиамот из восьмитысячелетнего прошлого размахивает мощным посохом, на конце которого крутятся яростные молнии. А это, кажется, понтифекс Ариок, который отказался от Лабиринта, объявил себя женщиной и стал Хозяйкой Острова Сна. Вот великий правитель лорд Конфалюм и столь же великий лорд Престимион, его наследник, во время правления которых Маджипур достиг вершин богатства и силы. Следом идут Залзан Кавол и позади него колдун Делиамбер, Карабелла, нагая, орехово-коричневая, брызжущая неиссякаемой энергией, и задыхающийся Виноркис, и Слит, жонглирующий на ходу огненными шарами, и Шанамир, и лиимен, торговец сосисками, и нежная Хозяйка Острова Сна, и снова старый понтифекс, и корональ, и музыканты, и двадцать хьортов несут на золотых носилках Короля Снов, страшного Симонана Барджазида. Чем ниже, тем гуще становится туман, и дыхание Валентина становится прерывистым и болезненным, словно он не спускается с высоты, а, наоборот, все время поднимается, со страшным трудом прокладывая себе путь над линией игольчатых деревьев среди гранитных щитов высоких гор, босиком по обжигающим полосам снега, закутанный в серое одеяло тумана, который закрывает от него весь Маджипур.

В небе слышна теперь благородная строгая музыка. Ансамбли духовых инструментов играют торжественные и печальные мелодии, полагающиеся при церемонии одевания короналя. И в самом деле, Валентина одевают: десяток согнувшихся слуг возлагает на него официальную мантию и звездную корону, но он качает головой, отталкивает слуг, своими руками снимает корону и протягивает ее своему брату, тому, у которого была страшная сабля, срывает с себя нарядную одежду и раздает лоскуты от нее беднякам, которые обматывают ими ноги. По всем провинциям Маджипура разносится весть, что он отказывается от своего высокого назначения и от какой-либо власти. И снова он на каменных ступенях, спускается с горы и в недостижимой дали ищет долину туманов.

– Почему ты идешь вниз? – спрашивает Карабелла.

Она загораживает ему дорогу. Но он не знает, что ей ответить, а когда маленький Делиамбер указывает вверх, он смиренно пожимает плечами и начинает новый подъем по полям блестящих красных и голубых цветов, по золотой траве между высокими зелеными кедрами. Валентин чувствует, что поднимается, спускается и вновь поднимается не на обычный пик, а к самому Горному замку, который уходит на тридцать миль в небо. Его цель – это приводящее в смятение, превосходящее все когда-либо существовавшие, сооружение на вершине горы, место, где живет корональ, Замок, который называется Замком лорда Валентина, а раньше назывался Замком лорда Вориакса, а еще раньше – Замком лорда Малибора, а до этого носил имена других великих лордов, которые правили оттуда. Каждый вносил свой вклад в строительство Замка и давал ему свое имя, пока жил в нем, каждый, начиная с лорда Стиамота, завоевателя метаморфов, первого обитателя Горного замка: он построил скромную башню, положившую начало всему остальному. «Я снова завладею Замком, – говорит себе Валентин, – и буду жить в нем».

Но что это? Тысячи работников разбирают огромное сооружение. Работы идут полным ходом. Все внешние крылья уже отделены, опоры и арки, построенные лордом Вориаксом, зал трофеев лорда Малибора и огромная библиотека, которую построил Тиеверас, пока был короналем, и многое другое превратилось в груды камня и кирпича, аккуратно уложенные на склонах Горы. А рабочие уже пробиваются внутрь, к более древним постройкам, к садам лорда Конфалюма, к оружейной лорда Деккерета, к сводчатому помещению архива лорда Престимиона, уничтожая все на своем пути, как саранча на полях.

– Подождите! – кричит Валентин. – Не делайте этого! Я вернулся, я снова надену мантию и корону!

Но разрушение продолжается, и кажется, что замок сделан из песка и прибой ворвался в него.

Нежный голос произносит:

– Поздно, слишком поздно, чрезмерно поздно!

Дозорной башни лорда Ариока больше не существует, и парапеты лорда Тимина исчезли, и обсерватория лорда Кинникена со всей аппаратурой пропала, и вся Замковая гора дрожит и качается, поскольку снос Замка нарушил ее равновесие, и рабочие теперь отчаянно бегают с кирпичами в руках в поисках мест, где их можно сложить, и настала страшная вечная ночь, и зловещие звезды корчатся в небе, и механизмы, отводившие космический холод от вершины Горного замка, сломались, и теплый воздух ушел к лунам, и из глубин планеты раздается рыдание… Валентин стоит среди этого разрушения и начинающегося хаоса, протягивая в темноту руки…

Следующее, что он увидел, был утренний свет. Валентин заморгал и сел, гадая, в какой это гостинице он оказался и чем он занимался всю прошедшую ночь. Почему он лежит голый на толстом ковре в теплой незнакомой комнате и кто эта старая женщина, которая ходит тут и, похоже, готовит чай?

Да это толковательница снов Тизана! И это улица Продавцов Воды в Фалкинкипе!..

Нагота смущала его. Он встал и быстро оделся.

– Выпей это, – сказала Тизана, – а я приготовлю что-нибудь на завтрак, раз ты окончательно проснулся.

Он с подозрением взглянул на кружку, которую она ему протягивала.

– Это только чай, – успокоила она его, – и ничего больше. Сейчас не время для сновидений.

Пока она хлопотала в маленькой кухне, Валентин выпил чай. В голове у него творилось что-то странное, словно он напился до беспамятства и теперь расплачивался за это. Он помнил, что всю ночь ему снились невероятные сны, но не ощущал боли и тяжести, с которыми пробуждался в предыдущие дни, а только оцепенение, удивительное внутреннее спокойствие, почти пустоту. Быть может, именно за этим ему и следовало прийти к толковательнице? Он так мало знал, что чувствовал себя ребенком, потерявшимся в огромном и сложном мире.

Они ели молча. С противоположного конца стола Тизана бросала на Валентина проницательные взгляды.

Ночью, до того как наркотик начал действовать, она была куда более разговорчива, а теперь выглядела подавленной, задумчивой, почти отсутствующей, как будто ей необходимо было отстраниться от него, пока она готовилась истолковать его сон.

Вымыв посуду, Тизана спросила:

– Как ты себя чувствуешь?

– Внутренне спокоен.

– Хорошо. Это очень важно. Уходить от толкователя снов в тревоге – напрасная трата денег. Но я не сомневаюсь: у тебя сильный дух.