Война с деревьями начнется тринадцатого - Дидье ван Ковелер Страница 26

С трудом передвигаясь в широченном комбинезоне, я направляюсь туда, где Бренда похоронила моего плюшевого медведя. Мне трудно сориентироваться среди вырванных с корнями деревьев и рытвин от бульдозерных гусениц, изуродовавших землю. Я останавливаюсь посреди этого хаоса. Закрываю глаза и пытаюсь услышать голос, который не оставлял меня в покое со вчерашнего вечера. Ничего. Видно, Пиктон ждет, что я сам его найду. Мог бы по крайней мере подсказывать: «тепло», «холодно».

Лили наблюдает, как я втыкаю в землю лопату, одолженную у солдат. Ей даже не приходит в голову мне помочь. Орудуя лопатой, я с горькой усмешкой вспоминаю последние слова Пиктона, сказанные перед тем, как его сознание покинуло молекулы плюша: «Не забывай о своем могуществе, Томас. Оно тебе скоро понадобится. Абсолютное могущество… И при этом самое хрупкое. Могущество любви».

Бренде Логан по моей вине грозит смертный приговор. Лили Ноктис разрушила мою дружбу с отцом. А Дженнифер Грамиц пыталась меня задушить, потому что я к ней равнодушен. Могущество любви пока не принесло в мою жизнь ничего хорошего.

Лопата натыкается на плюшевую лапу. Я встаю на колени и выкапываю руками все остальное. Совершенно неожиданно для себя я чувствую, что волнуюсь. Словно призрак, поселившийся в игрушке, вдруг стал моим духовным отцом. Приемным отцом. Единственным, кому я теперь могу доверять.

Но медведь лежит неподвижно на дне своей могилы. И у меня в голове больше не звучит его голос. Наверное, это была просто слуховая галлюцинация. Голос моей надежды. Желание вновь обрести связь с гением науки, который целиком зависел от меня. Эта связь была хуже каторги, но, оказывается, льстила моему самолюбию! Я вдруг понимаю, как мне не хватает его назойливого присутствия.

– Профессор, вы здесь? – спрашиваю я, тряся медведя за лапу.

Ответа нет, медведь не подает никаких признаков жизни. Этого следовало ожидать. С какой стати Пиктон вернется мне помогать? Ведь я ему теперь бесполезен. С его точки зрения, оттуда, где он сейчас, моя миссия видится завершенной. Я вызволил из плена души умерших, разрушив Аннигиляционный экран, они получили свободу. Зачем же ему вновь материализовываться в нашем мире, где идет война на уничтожение? Пусть живые выпутываются сами.

– Я уж думал, не дождусь.

При звуке этого скрипучего голоса я не могу сдержать радости. Медведь приподнимается и протирает глаза-пуговицы передними лапами, на которых я вырезал пальцы, чтобы ему было сподручнее управляться со своим временным телом. Губы, покрытые коричневой шерстью, шевелятся, произнося:

– Это новая мода? Тебе идет.

Он рассматривает мой бесформенный комбинезон и противогаз. Я осторожно беру его руками в перчатках, освобождаю от комьев земли, сажаю на траву и чищу щеткой. Спрашиваю:

– Как самочувствие медведя?

– Нормально, если не считать того, что он трижды в день подвергался незаконному проникновению.

– Как это?

– Крот.

Он поднимает лапу, демонстрируя небольшую дыру в боковом шве. Из отверстия выскакивает бурый меховой зверек с острой мордочкой. Он тут же начинает торопливо зарываться в землю, выворачивая ее лапами с розовыми пальчиками, мощными, как ковш экскаватора. Через три секунды крот исчезает, оставив только холмик выкопанной земли.

– Меня придется снова набить, – вздыхает медведь.

– Всё в порядке, он разговаривает с тобой? – осведомляется Лили, закончив давать указания по телефону. – Что он говорит?

– К счастью, она не может меня слышать, Томас. Мой дух вознесся на такую высоту, что уже недоступен силам Зла. Нет-нет, не отвечай, делай вид, что ты ничего не слышишь. Но я был прав: она врет как дышит.

– Что он говорит? – нетерпеливо переспрашивает Лили Ноктис.

Я бормочу:

– Что он рад вернуться к нам.

Она садится на корточки и протягивает руку к плюшевой игрушке:

– Профессор, от имени правительства Объединенных Штатов я приветствую ваше возвращение в мир, который вы успешно уничтожаете.

– А по чьей вине, гнида? – парирует высокий дух. – Кто меня вынудил, кто подстроил так, чтобы я в нужное время оказался на месте и разрушил Экран прежде, чем из моего трупа вынули чип?

– Переводи, – требует министр.

– Он говорит, что нам надо срочно ехать в суд, спасать Бренду.

– Меня совершенно не волнует Бренда, – возражает медведь. – Хватит носиться со этими девицами, займись лучше делом. Я недолго буду пребывать в этом плюшевом чучеле, у меня полно дел в другом мире, поэтому слушай, чего я от тебя жду…

– Расскажете по дороге! – говорю я, засовывая его под мышку.

Мы возвращаемся к вертолету и снимаем защитные костюмы.

Сразу после взлета Лео Пиктон вскарабкивается ко мне на плечо и кричит в ухо:

– Ты получал мои мысленные сообщения? По поводу вакцины, твоей одноклассницы, нападения Священного дерева?

Я ору, стараясь перекрыть шум пропеллеров:

– Да!

– Отлично! Ты наконец делаешь успехи! Теперь мне не нужно шевелить этим чертовым плюшевым ртом, чтобы ты меня услышал. Ты не представляешь, сколько энергии на это уходит… Понимаешь, очень сложно снова приспосабливаться к земным вибрациям: приходится полностью перезагружаться. Но теперь мы будем общаться только телепатически.

Лили Ноктис, сидя рядом с пилотом, оборачивается и вопросительно смотрит на меня. Я уверенно киваю и показываю пальцем на висок, давая понять, что как раз сейчас получаю сообщение.

– Ты меня все еще слышишь? Там, в загробном мире, я как раз проходил процедуру возрождения, очищая сознание от всего лишнего, как вдруг – бамс! – опасность, которой ты подвергался, вернула меня в твое измерение.

– Какая опасность?

– Не произноси ничего вслух, я же сказал тебе: думай! Покажи мне последовательно все, что я пропустил. Мысленно прокрути воспоминания, начиная со среды. Так я получу краткий обзор событий.

Я закрываю глаза. Мне всегда неприятно, когда он читает мои мысли, но у меня нет выбора. Подозрения, высказанные профессором о Лили Ноктис, настолько совпадают с моими ощущениями, что я не могу не послушаться.

Я тщательно восстанавливаю кадр за кадром вереницу событий, произошедших с той минуты, когда мы уничтожили Экран. Он прерывает меня на той сцене, где по указанию учителя все делают себе вакцинацию:

– Увеличь изображение шприца «Антиполлиноз», я хочу прочитать состав вакцины.

Я возвращаюсь к нужной картинке и увеличиваю изображение насколько могу.

– Понятно, – вздыхает Пиктон. – Еще хуже, чем я думал.

– Что же это?

Он молчит. Я мысленно пишу свой вопрос гигантскими буквами.

– Есть вещи, о которых я не имею права тебе говорить, Томас. Ты должен узнать о них сам. Это называется свобода воли. Показывай дальше.