Ритуалы бесконечности [= Обломки времени ] - Майкл Муркок Страница 26

Казалось, вся история была представлена предметами, выбранными наугад. Это была гора сокровищ, как будто сошедший с ума директор музея отыскал способ закрыть свой музей и вытряс его содержимое прямо на землю. Но предметы не имели вида музейных экспонатов, все выглядело абсолютно новым.

Фаустаф приблизился к этой груде и стал около нее. У ног его лежал овальный щит из дерева и кожи. По-видимому, он относился к 14-му веку, ибо был итальянской работы, богато украшенный золотой с красным росписью, его основная тема изображала мифического льва. За щитом лежали красивые часы, которые можно было датировать приблизительно 1700 годом. Они были стальные, украшены серебром и, возможно, могли быть сделаны величайшим часовым мастером того времени Томасом Томпионом.

"Немногие ремесленники могли создать такие часы”, – подумал Фаустаф. Рядом с часами он видел череп из голубого хрусталя, который мог быть датирован пятнадцатым веком и принадлежать культуре ацтеков. Фаустаф видел один такой в Британском музее. Наполовину прикрывая хрустальный череп, лежала гротескная церемониальная маска, которая как будто была привезена из Новой Гвинеи; нарисованные на ней черты выдавали дьявола.

Фаустаф был поражен богатством и красотой этих разнообразных, сваленных в кучу предметов. Все вместе это символизировало то, за что сражалась его организация, пытаясь сохранить миры субпространства.

Он нагнулся, поднял тяжелые часы Томпиона и провел пальцем по серебряному орнаменту. Ключ висел сзади на красной ленте. Он открыл стеклянную крышку спереди и вставил ключ. Ключ поворачивался легко, и Фаустаф стал заводить часы. Внутри с мерным «тик-так» закачался маятник. Фаустаф поставил стрелки на 12 часов и, осторожно держа часы, опустил их на землю. Хотя ощущение нереальности вокруг было очень сильным, но движение маятника помогло ему. Он сидел на корточках перед часами и пытался сосредоточиться, прислонившись спиной к насыпи антикварных предметов.

Он сконцентрировал все свое внимание на часах, прилагая усилия, чтобы обобщить все, что он знает о Земле-0.

Было очевидно, что З-0 – просто последняя симуляция, созданная теми, на кого сначала работали Штайфломайс, Мэгги и Р-отряды. Было также ясно, что эта симуляция не отличается от тысяч других на данном этапе. Его собственный мир З-1, должно быть, когда-то создавался таким же путем, и его история начиналась с того же места, где история З-2 остановилась. Это должно было означать, что З-1 была создана в ранние шестидесятые, незадолго до его собственного рождения, но, конечно, не до рождения его отца, который исследовал альтернативные миры в 1971 году.

Было неприятно осознавать, что его отец и многие другие люди, которых он знал и знает теперь, должны стать “активизированными” в мире, который вначале представлял собой то же, что и З-0. Неужели обитатели его собственного мира доставлялись с одной субпространственной земли на другую? Если это так, то каким образом они приспосабливались к новому окружению? Не было объяснения и тому, почему обитатели остальных миров, кроме З-1, воспринимали без вопросов перемены в их обществе и географическом положении после серии СНВ? Он часто удивлялся этому, представляя их как бы живущими в состоянии бесконечного сна и непрерывного прошлого.

Отличием на З-0 было то, что он чувствовал себя реальным, а вся планета казалась миром-сном, находящимся в состоянии застывшего времени. От всех причудливых превращений, которые происходили в других субпространственных мирах, он никогда не выносил впечатлений – только от их обитателей.

Он не мог представить себе, кто создал альтернативные Земли. Ему оставалось только надеяться, что однажды, раз и навсегда, он получит ответы на все вопросы от Мэгги Уайт или Штайфломайса. Фаустаф даже не мог понять, почему миры сначала создавались, а потом уничтожались. Научная необходимость подобной задачи была слишком софистической для него, даже если бы он никогда не изучал принципов софистики.

Создатели субпространственных миров, казалось, не могли вмешиваться непосредственно. Поэтому они создавали андроидов для Р-отряда – для разрушения своей же работы. А Штайфломайс и Мэгги Уайт появились позднее. Они были либо людьми, либо роботами значительно более совершенного вида, чем андроиды Р-отряда, и их задача не была непосредственно связана с разрушением субпространственных Земель.

Следовательно, создатели, кем бы и где бы они ни были, не могли полностью контролировать созданное ими. Обитатели миров имели значительную степень свободы, иначе он и его отец никогда не могли бы создать организацию, которая использовалась для защиты других альтернативных Земель. Короче говоря, создатели не были всемогущи, а иначе они бы действовали быстрее, посылая Штайфломайса и Мэгги Уайт. По крайней мере, это ободряло. Стало также понятно, почему Штайфломайс верил, что может ослушаться их и готов противостоять им. Так или иначе, это сопротивление могло помочь Фаустафу, потому что Мэгги Уайт оставалась верна своим хозяевам. Возможно, у нее был способ связаться с ними, и она уже предупредила их о предательстве Штайфломайса, но тот, казалось, не был встревожен такой возможностью. Могли ли эти хозяева полагаться исключительно на Мэгги Уайт и Штайфломайса? Если они обладали таким могуществом, то почему в то же время были настолько бессильны? Ответа на этот вопрос Фаустаф все еще не мог найти.

Он помнил, что хотел рассчитывать на продажность Штайфломайса. Теперь он отвергал такую возможность. Штайфломайс и Орелли – оба доказали свою неверность обязательствам: Штайфломайс – к своим хозяевам, Орелли – к нему. Но Мэгги Уайт казалась верной, и она же однажды сказала, что конечные цели Фаустафа и создателей не так уж и различались.

Значит, нужно найти Мэгги Уайт. Если он нуждается в чьей-то помощи, а было ясно, что она ему необходима, то это была ее помощь. Конечно, существовала большая вероятность того, что она теперь покинула З-0 или была схвачена Штайфломайсом. Единственное, на что он мог теперь надеяться, был шанс связаться с создателями.

Тогда, по крайней мере, он бы узнал точно, с кем сражается. Но не сообщила ли Мэгги Уайт Штайфломайсу, что он, Фаустаф, теперь более пригоден для ее хозяев, чем Штайфломайс? Фаустаф не мог помешать им, но он мог надеяться, что найдет возможность убедить их в аморальности творимого ими.

Он не знал, куда направилась Мэгги. Единственная возможность, которая у него была, – проделать весь путь в обратном направлении и постараться отыскать ее.

Все это время он смотрел на часы, но только теперь обратил внимание на положение стрелок: прошел ровно час. Он встал на ноги и поднял часы.

Осмотревшись вокруг, профессор понял, что все еще ощущает нереальность окружающего, но теперь он был менее смущен.

Он пошел назад к машине.

Подойдя к ней и залезая на место водителя, он понял, что Нэнси и Гордона Огга нет. Он оглянулся по сторонам, надеясь, что сможет увидеть их, но они ушли. Может быть, их захватили Штайфломайс и Орелли? Может, их нашла Мэгги Уайт и заставила пойти с ней? Или они попросту сбежали, обезумев от страха? Теперь появилась дополнительная причина найти Мэгги Уайт как можно скорее.