Под новым небом, или На углях астероида - Александр Кучаев Страница 25

– Что это за отрава? – спросил Фергюссон и, взяв бутылку, стал разглядывать её на свет.

– Осторожно, не пролей, – предупредил Свенсен. – Это коньяк. Я уже пробовал его. Превосходный напиток.

После еды Рейли и Фергюссона снова неудержимо потянуло ко сну. На этот раз уснул и Свенсен. Проспав больше часа, они поднялись и ещё раз искупались в озере. Рейли и Фергюссон приободрились, глаза их засветились живым огнём.

– Хватит прохлаждаться, – сказал Фергюссон, широко улыбаясь. – Веди нас, Улоф, к своему знаменитому бару. Мне не терпится попробовать пива и закусить сосисками.

Ночь они провели у костра под окнами разрушенных домов. Дерева в окружающих развалинах хватало, и они натаскали его на три ночи. На ужин Свенсен выдал каждому по две банки морской капусты и по банке печёночного паштета. И позволил выпить по кружке пива. Сам он пить отказался, сказав, что свою долю уже выпил. Рейли и Фергюссон не настаивали.

– Пусть не пьёт, нам больше достанется, – сказал Фергюссон, растягивая в улыбке рот.

Крепкое пиво сделало своё дело – Рейли заметно опьянел. Он сидел у костра, безучастно глядя на огонь, и, покачиваясь из стороны в сторону, невнятно, комкая слова, напевал:

Садись в мой корабль,

Буря прошла, и скоро ночь.

Куда ты спешишь?

Совсем один от нас плывёшь.

Кто тебя спасёт,

Когда опять потянет вниз?

– Пир во время чумы, – сказал, кивая на Рейли, ухмыляющийся Фергюссон. Он посмотрел по сторонам. – Везде одни развалины. Сколько под ними покойников? Сотни тысяч? Миллионы? Мы сидим, словно на кладбище, и… пьянствуем. Вон, – он снова кивнул на Рейли, – напоролся, как глухая свинья, и хрюкает.

Мельком взглянув на Фергюссона, Свенсен убедился, что и тот тоже изрядно во хмелю.

– Ложись-ка ты спать, дружок, – сказал он, положив руку ему на плечо. – Завтра нам придётся немало походить.

На другой день первое, что они сделали, это вынесли под открытое небо все консервы и выкатили бочонок с пивом, так как опасались обвала всё ещё державшейся на месте части потолка.

На завтрак съели по банке сосисок и выпили по две кружки пива.

– Ну вот, теперь я снова в силе, – сказал Рейли, поглаживая себя по животу. – Теперь я готов пройти хоть сто километров.

– Ещё бы не пройти, – ухмыльнулся Фергюссон и, взяв в руки пустую банку, прочитал сделанную на ней надпись: – Нетто тысяча граммов. Если отбросить бульон, то чистого мяса наберётся граммов восемьсот. После такой еды тебе, Рейли, не идти, а бегом бежать надо. Но что касается меня, то я бы ещё одну баночку не прочь одолеть. Да вот босс, – он кивнул на Свенсена, – боится, как бы мы с тобой не растолстели.

– Нет, это не потому он не разрешает съесть лишнего, – возразил Рейли и провёл Фергюссону по рёбрам. – Он просто знает, что на этих костях жир никогда не образуется в силу физиологических особенностей организма. Поэтому он не хочет понапрасну переводить добро в… сам знаешь во что.

– Ты хочешь сказать, что тебе-то лишняя порция сосисок пошла бы на пользу?

– Я ничего не хочу сказать. Того, что я съел, мне пока достаточно. И ещё я знаю, – он показал на пирамиду консервированных продуктов, – мой пай от меня не уйдёт.

Слушая их болтовню, Свенсен добродушно улыбался. Его товарищей было не узнать: если вчера они выглядели высохшими мумиями, то сегодня томились от избытка энергии.

За несколько дней Свенсен и его спутники облазили весь город. Они искали живых людей, но нашли лишь с полсотни человеческих трупов, большинство из которых были страшно изуродованы обломками зданий.

В последний день поисков в восточной части города участники экспедиции набрели ещё на одну улицу с возвышавшимися среди руин стенами нижних этажей. К представшему перед ними виду они отнеслись довольно равнодушно, так как заранее уже знали, что никто не выйдет им навстречу. И не ошиблись. Внутри стен были сплошные тысячетонные завалы из камней и плит.

– Ну хватит, всё понятно, – сказал Фергюссон, опускаясь на кусок бетонной плиты. – Ты же видишь, Улоф, – здесь никого нет. Надо возвращаться в стойбище. Тем более что и продуктов осталось не так уж много. А нам ой-ё-ёй, сколько надо пройти, чтобы добраться до своих.

– Возвращаться так возвращаться, – сказал Свенсен, сев рядом с Фергюссоном. – Я вот о чём всё думаю. Мы ведь находимся на юге, где-то в районе субтропиков. И мы помним, какая здесь была зима. Нас спасла долина гейзеров с её термальными водами. А чуть ближе к горам, даже на самых нижних их склонах, такие начинались морозы! Что же тогда творилось в северных широтах, а?

– Не знаю, – сказал Фергюссон. – Что-то ужасное, наверно. Арктика с Антарктикой, никак не меньше.

Разговаривая, они посматривали на Рейли, который ушёл вперёд их; он всё удалялся, то скрываясь за грудами щебня, то поднимаясь на них. Вот он снова исчез, и его не было видно минут пять, а потом он появился и замахал им рукой, подзывая к себе.

– Эгей, сюда, ко мне! – услышали они его голос. – Я тут кое-что нашёл!

Они со всех ног бросились в его сторону, а Рейли, убедившись, что они услышали его и приближаются, сбежал с завала и исчез за ним. Поднявшись на то место, где он находился минуту назад, Свенсен и Фергюссон увидели, что он стоит у одной из стен, у оконного проёма, и заглядывает в него. Оглянувшись на них, Рейли в очередной раз махнул им рукой, приглашая за собой, перешагнул через подоконник и скрылся в проёме окна. Они поторопились присоединиться к своему товарищу.

В углу помещения, в котором оказались участники разведывательной экспедиции, на подстилке, состоявшей из груды разной одежды, лежали, обнявшись, три мертвеца: мужчина, женщина и между ними маленький ребёнок, мальчик или девочка – трудно было понять.

Выбитые окна и дверь помещения были изнутри завешены плотными шторами. Посреди, на полу, стоял чайник. Рядом с ним на жаровне, сложенной из камней, сохранилась горка слежавшейся золы. По другую сторону жаровни на бумажной салфетке лежали две вилки и столовый нож с тупым округлым концом.

– Эти пережили землетрясение, – сказал Рейли, глядя на мертвецов. – Пережили, чтобы затем умереть от холода и голода. Вот настрадались-то, наверное, бедняги.

О своих страданиях коротышка Рейли в этот момент забыл. Они выбрались наружу под открытое небо. Покидая помещение, Фергюссон прихватил с собой и нож, и вилки, и чайник.

– Нехорошо забирать у мёртвых, – сказал он, разглядывая найденные предметы при солнечном свете, – но что делать – для нас это такое подспорье.

Последнюю ночь провели на берегу озера. На ужин разогрели сосиски. Перед тем как приняться за еду, Свенсен разлил по стаканам остатки коньяка. Выпили, помянув прощальным словом город и его жителей.

Утром они напились из озера и двинулись к каньону. Страшновато им было вступать в его теснины, но они успокаивали себя тем, что на этот раз идут полные сил и с солидными запасами питья и продовольствия. Трёхлитровый чайник был наполнен водой, а пластиковые бутыли – пивом.