Голос вечности - Алла Конова Страница 25

4

Теперь Леа сама искала встреч с Павлом. Искала и боялась их.

А он не шел. Или ему стыдно за мальчишеские выходки, за нечаянное ухаживание, за шутку, которая может стать очень жестокой?

И Павел часто думал о Лее. Однажды он даже поймал себя на том, что вслух разговаривает с ней…

Вычислительные машины обрабатывали результаты наблюдений экипажа космоплана «Вперед!». Павел каждый день получал сводки. И опять встало то, что тревожило его всю жизнь. Теория единого поля. До сих пор ее никто не создал. А сколько было сделано попыток, начиная с великого Эйнштейна! И были удачные попытки.

Леа с отцом навестила Павла. Сначала пытались поймать его по телевидению. Но он молчал. Он никому не хотел отвечать. И дверь его дома оказалась закрытой.

Они долго звонили и вошли, так и не получив ответа.

Павел писал.

Павлий Зорь, взглянув на листы, торжественно произнес:

— Уравнение Ли Лонга.

Тогда Павел оглянулся и, слегка покраснев, поднялся из-за стола. Павлий Зорь, кивнув на груду бумаг, повторил:

— Вывод уравнения Ли Лонга.

— Какого Ли Лонга? — не понял Павел.

Краска на его лице сменилась бледностью. И он заметил, как Леа осторожно дергает отца за рукав. И опять вспыхнул, с неприязнью подумал:

«Вот она, жалость… Готовы правду скрыть от меня!»

— Был такой ученый. Он жил двести лет тому назад. Пытался создать теорию единого поля. И долго, лет пятьдесят, наверно, его мысли казались самыми разумными… — И увидел страшно изменившееся лицо Павла.

— Я не знаю никакого Ли Лонга… А это… это… — Павел придавил ладонью разбросанные листы. — Это мое… — И сразу же овладел собой. — Наивный же я человек! — Даже улыбнулся. — Железная логика! И никуда от нее не убежишь! Со ступеньки на ступеньку поднималось человеческое познание. Вы уже где-то бесконечно далеко, а я все еще бреду, спотыкаюсь по пройденным ступенькам.

Павлий Зорь был прежде всего ученым. Он умел ценить чужую мысль. Гипотезы Ли Лонга — блестящие, тонкие. И сейчас Главного Астронома Мира поразило необыкновенное проникновение Зарецкого в стихии природы, будто Павел как реальные образы видел и поля и частицы и мог предвосхищать будущее. В этом человеке была действительно неукротимая сила, самозабвенное погружение в науку. Это воздух его и питание, без которых немыслима жизнь.

Прав Дос Дин: стоять Зарецкому у колыбели новой науки.

— Вы не с того начали. Никому не обойти эти ступеньки. Надо пролететь сквозь них. Дайте задание памятным машинам: теория единого поля. И они в течение месяца расскажут вам обо всем, что было сделано за эти столетия. Только последнего не трогайте: термодинамику Доса Дина и механику Эльвиры Клеиз. Это надо прочувствовать, как чувствуют музыку. Буря мыслей! Испейте ее до конца! А потом… Идите в обсерватории, в лаборатории физиков! Пусть все звезды работают на вас.

И задумался…

За плечами этого человека парсеками проложенная дорога. На коже его не прах древности, а дыхание Космоса, вечный порыв вперед…

5

«Управление Звездных Полетов просит товарища Павла Зарецкого посетить Главного конструктора 23 августа в 10–00 по среднеевропейскому времени».

Это сообщение сразу же вспыхнуло на экране телевизора, когда Павел вошел в свою комнату.

Разволновался. Зачем вызывают? Он действительно нужен или это снисхождение, чтобы успокоить его?

Дал задание киберам привести в порядок костюм и обувь. В день свидания долго одевался перед зеркалом… Отправился в путь за два часа до назначенного срока. Медленно плыл над морем. Выключил автоматическое управление, взял руль в руки. Приятно ощущать свою слитность с машиной, ее чуткость и покорность.

Внизу уже вырисовывалось здание Звездных Полетов, серо-голубое, широкое и просторное, с множеством колонн.

По широкой лестнице Павел поднялся в вестибюль. Прохлада, сумрак и тишина. Людей нет.

Очень мелодичный женский голос произнес:

— Добрый день, Павел Николаевич Зарецкий!

Павел вздрогнул и невольно оглянулся.

— Это я, кибер. Главный конструктор ждет вас. Пройдите по центральной лестнице на второй этаж, вторая комната.

Павел медленно поднялся, сдерживая стремительность своих движений.

На мгновенье остановился перед дверью и решительно толкнул ее.

В противоположном конце удлиненного кабинета на фоне светлых штор увидел силуэт человека. Мужчина сразу же пошел навстречу Павлу. Он оказался гораздо выше и плотнее Зарецкого, очень смуглый, с узким разрезом глаз и черными жесткими волосами.

— Я решил побеспокоить вас… Мы готовим четвертую звездную экспедицию. — Они сели друг против друга в мягкие кресла. — Оборудование этой экспедиции в принципе мало отличается от оборудования предыдущих Я не говорю о вашей Мы дважды достигали системы альфы Центавры Сейчас наш путь пойдет по трассе, проложенной вами…

Горячая краска не только зажгла лицо Павла, но и захватила шею и грудь.

— Корабль — усовершенствованная фотонная ракета Но вы сами понимаете, фотонная ракета — это громоздкая штука…

Главный конструктор говорил так, как будто вслух вспоминал или мечтал.

— Сколько мы помучались! И, наконец, надо доставить эту самую ракету на Плутон. Ее не запустишь с Луны. Она там все уничтожит. Вот ее и тянут к Плутону грузовые планетопланы. А вы… Вы прибыли на удивительном корабле-легком, послушном и безвредном для окружающих… Нам известен «закон» соответствия Доса Дина, и мы понимаем, что те существа, которые помогали вам вернуться, использовали именно этот закон. Но как они это делают?

Павел и сам думал об этом. Как долго, упорно и много думал! Разгадку он чувствовал в единстве, прежде всего в единстве материи. Сколько веков человечество чувствует неоспоримость этого? Превращение света в вещество и вещества в свет… Нейтрино и гравитоны… Павлоны тоже составляют одно целое. При определенных условиях одно превращается в другое.

И не раз единство поля выливалось в строгие формулы и законы, но всегда приходило что-то новое.

И все рушилось…

Павлу захотелось закричать:

— Да! Да! Оно есть, это единство… Но оно все время будет новым…

Здесь, в кабинете Главного конструктора, он наконец-то осознал: нет, он не экспонат древности. Не одно прошлое ценят в нем люди.

А когда вышел, захотелось видеть Лею.

6

Они вместе бродили по огромному парку. День яркий, с затуманенным от зноя небом, но густая тень от пышной листвы лежит на аллеях. Лея и Павел, перебираясь с камня на камень, пытались перейти пороги небольшой речушки. Крепко взявшись за руки, они стояли среди рвущегося потока, освещенные жарким солнцем. Их глаза встретились, и они рассмеялись. Шумела, бурлила вода. Павел, бережно поддерживая Лею, помог ей выбраться на берег, на желтый и влажный песок. Лея улыбалась. Все было хорошо: и эта сочность лета, и жара, и прохладная глубина пенящихся потоков.