Космический психолог - Джеймс Уайт Страница 25

– Информация, – ответил О'Мара, невольно перейдя на рубленую речь собеседницы, – относительно жалоб на повышенный уровень органического шума поблизости. Вы испытывали неудобства на этой почве?

– Да, но не сейчас, – буркнула кельгианка. – Особи моего вида не испытывают жгучего желания подвергнуться вивисекции мельфианскими клешнями или превращению в блин под ножищами тралтана, поэтому я побоялась попытки снизить уровень шума в зачатке за счет встревания между ними... – Она постучала крошечным пальчиком по наушникам. – Поэтому я предприняла другие меры. Уходите.

Пневматика двери издала шипение, и дверь закрылась. О'Мара только и успел сказать:

– Большое спасибо.

Через несколько минут он попытался поговорить с одним из эврилиан-МСВК, похожей на аиста трехногой нелетающей птицей, чьи атрофированные крылья хлопали настолько яростно, что приподнимали-таки своего владельца над полом. Злобный клекот эврилианина не позволял О'Маре и словечка вставить.

– ..и вы обязаны что-то предпринять! – уже не в первый раз проверещал эврилианин. – Не знаю как, но как-то вы должны положить конец этому инфернальному разбою. Никто не против – все нормально, когда они заходят друг к другу, чтобы поговорить о лекциях или мало ли еще о чем они там говорят. Ну, поворчат тралтаны порой друг на дружку, когда взволнованы, а мельфиане, когда переругиваются, звук такой, будто по стенам палками колотят, но это все еще можно пережить. Потом они расходятся по своим комнатам и спать укладываются. Час стоит тишина, и у нас все хорошо. Но когда они засыпают, от шума меня буквально со спального насеста сдувает. А когда они начинают хлопать дверями, когда тралтаны и мельфиане принимаются ругать друг дружку за те звуки, которые производят во сне и не дают спать другим, тут уж просыпаются поголовно все, и хорошо еще, если нам удается потом урвать хоть несколько часов сна. Либо мы потом засыпаем на лекциях, и тогда наши преподаватели сурово отчитывают нас за невнимательность. Сейчас тихо – они укладываются спать, но в любую минуту... Знаете, у меня нет никакого природного оружия, но время от времени мной овладевает жгучее желание прикончить кого-нибудь из них, буквально любого! И вам непременно нужно что-то предпринять, пока этого не сделал кто-нибудь крупнее и сильнее меня.

О'Мара картинно поднял руки вверх. Все оказалось хуже, чем он предполагал. Он подумал было, не применить ли мягкий, уговаривающий подход Крейторна, но тут же передумал. Проблема, получившая развитие на этом уровне, была слишком серьезна. Ему следовало продемонстрировать жесткость.

– Подавая заявление о приеме на работу в госпиталь, – решительно проговорил он, – вы понимали, что вам придется работать и жить бок о бок с существами, принадлежащими к множеству различных видов. Что же, больше вы на это не способны?

Эврилианин молчал. О'Маре трудно было что-либо прочесть на его оперенной птицеподобной физиономии, но он чувствовал, что собеседнику не по себе. Быть может, намек на то, что его могут уволить, был психологическим перебором – тем более, что эврилианин представлял пострадавшую сторону.

О'Мара более мягко продолжал:

– Не волнуйтесь – это, как говорится, последняя мера. Были ли у вас личные разговоры с теми, кто мешает вам спать? Выражали ли вы им свои претензии с глазу на глаз?

– Попытался как-то раз поговорить с одним тралтаном, – ответил эврилианин. – Он попросил прощения и сказал, что очень многие его сородичи издают такие звуки во сне, что они ничего не могут с этим поделать и что прекратить издавать эти звуки можно только единственным способом – перестать дышать. Он был очень раздражен, как все мы бываем раздражены от недосыпания. Мне не хотелось рисковать и раздражать еще сильнее существо, превышающее меня по массе тела в дюжину раз, и я решил, что уж лучше я выражу свои упреки мельфианам. Они более раздражительны, но хотя бы не настолько велики. Я просчитался. Тот, с которым я говорил, употреблял слова, которые даже транслятор перевести не сумел. Теперь я ни с кем из них не разговариваю.

– Но во время лекций вы наверняка с ними разговариваете, – сказал О'Мара. – Или в палатах, в столовой, на рекреационном уровне?

– Немного, – ответил эврилианин. – Да и разговоры заключаются только в том, чтобы ответить на вопрос преподавателя или старшей медсестры, побеседовать с бодрствующим пациентом. Эти если и производят звуки во сне, то где-то в других местах, а не здесь, в блоке для практикантов. Столовая достаточно велика для того, чтобы все могли обедать в компании со своими сородичами, поэтому нам не приходится испытывать отвращение, наблюдая за тем, как и что едят особи других видов. То же самое – и на рекреационном уровне. Для нас лучше и удобнее держаться подальше от них, а им – подальше от нас. Я имею в виду не только храпящих тралтанов и щелкающих клешнями мельфиан – я говорю обо всех сразу.

О'Мара хотел было возразить, но промолчал, потому что ничего конструктивного сказать пока не мог. Положение оказалось куда хуже, чем он мог себе представить.

Нидиане, косматые создания величиной с пинтовую кружку, всегда казались О'Маре похожими друг на дружку, но тот, что открыл ему дверь, мгновенно ликвидировал это заблуждение.

– Вы – еще один землянин-психолог, О'Мара, – заявил нидианин. Даже через транслятор голос его звучал так, словно он злобно лает на O'Mapy. – Ну, и что же психолог может поделать с этим треклятым шумом? Посоветуете мне думать о чем-нибудь таком приятном, положительном и отвлекаться? Посоветуете принимать транквилизаторы? Переместите источник шума на другой край Галактики? Что?

– Я согласен, – выдавил О'Мара, борясь с желанием залаять в ответ на этого дерзкого маленького плюшевого медвежонка, – с тем, что ваши жалобы вполне обоснованны и законны...

– Нет! – рявкнул нидианин. – Не жалобы! Я подаю обоснованное и законное прошение! Я желаю, чтобы меня отсюда переселили. Есть комната для нидиан на сто четырнадцатом уровне. Я сам видел – эксплуатационники ее доделывают.

– Сто четырнадцатый уровень предназначен не только для нидиан, – негромко возразил О'Мара, но нидианин его не слушал.

– Комната еще не обставлена мебелью, – продолжал тараторить тот, – и там, конечно, будет вовсе не так удобно, как здесь. Но мне хватит лежанки, стула и компьютера для того, чтобы спокойно заниматься, а во время периодов сна бригады отделочников настолько любезны, что перестают колотить молотками и жужжать дрелями, так что хоть по ночам будет тихо...

Нидианин не договорил, услышав басовитый, прерывистый, рокочущий звук из дальнего конца коридора. Звук медленно набирал высоту и громкость, словно сирена, а потом утих. Однако тишина длилась всего несколько мгновений – как бы исключительно для того, чтобы слушатель поверил в то, что звук больше не возобновится. До некоторой степени звук приглушали стены комнаты, но ощущение было такое, что обертоны заставляют вибрировать кости, не говоря уже о барабанных перепонках. Не успел О'Мара произнести хоть слово, как послышался новый звук – медленное, неравномерное пощелкивание, похожее на пропущенный через усилитель стук кастаньет. Короткие промежутки между храпом тралтанов заполнялись щелканьем мельфиан, и наоборот. Звуки были не такими уж оглушительно громкими, но их сочетание и непрерывность могли кого угодно довести до белого каления. О'Мара невольно стиснул зубы.