Восторжествовать над демоном - Ярослав Коваль Страница 25

— Но ты ведь должна повиноваться моим приказам.

— Раз не могу тебя подчинить — то да. И в нынешнем случае даже с охотой.

— Ты потому и предложила мне свою помощь, что рассчитываешь на месть?

— Последняя моя память о жизни — желание отомстить. Последняя живая мысль. Ради неё я всё сделаю. Всё, что угодно.

Меня вдруг прихватило её тоской, горькой и яростной, способной сокрушать государства, но недостаточной, чтоб спасти себе жизнь. Жутко даже представлять, что она могла ощущать, когда осознала, что с ней в скором времени произойдёт. Как она это осознала, понимая, что никак и ничем не способна помешать своему врагу? О чём думала в последние мгновения свободной воли? Теперь я знаю — о мести.

Может быть, её враг это почувствовал? Потому и ввёл в программу ещё и такое ограничение. Дальновидный был демон. Странно, что помер насильственной смертью (уж наверняка, раз Ишнифом теперь правит другой Хтиль).

Нельзя её жалеть! Ни в коем случае нельзя дать такую слабинку! Она воспользуется любой моей слабостью, вымотает все нервы и предаст обязательно, если только возникнет случай. И он возникнет скорее, если я вновь начну видеть в ней человеческое существо, которым она не является. Жалость к ней — смертельно опасна. Вернее смертоносна.

— Значит, ради мести ты даже готова сделать всё для моей победы. Это прогресс.

— Мы с тобой стали союзниками. Так что можешь быть спокоен… Пока. — Она замерла, изучая меня. — Но ты всё равно не будешь.

— Доверять тебе? Хорошая шутка.

— В принципе, и правильно. — Аин держалась миролюбиво. — Однако я хочу убить Хтиля. И ты хочешь того же. Мы будем действовать сообща — так ведь больше шансов, а?

— Хорошо. Как именно ты предлагаешь строить аномалию?

— Это будет трудно. Здесь и врата, и «ракушка», и замковые энергетические системы — столкновения магических пространств, они тут буквально переплелись, трудно будет втиснуться.

— Как именно предлагаешь её конструировать?

— Давай покажу. — Она действительно развернула передо мной несколько десятков многомерных ярких схем, в которых я, даже если б включился в работу и как следует покопался, не понял бы ничего. Но само их наличие уже говорит о том, что моя хитроумная спутница верит в предлагаемую идею. — Конечно, верю! После того, что нам с тобой удалось наделать, тут требуется сущая ерунда — немножко везения при конструировании и чуть-чуть его же при введении в дело. И, подозреваю, при создании системы мне помогут твои слуги… Твои люди. Эти маги, которых тебе дали в пользование.

— Кхм… В пользование. И как же предполагаешь прибегать к их помощи? Через меня? Методом испорченного телефона?

— Надо подумать…

Мои солдаты держались наготове, но Хтиль не торопился. Вдалеке определённо копилась пехота, а значит, где-то в недрах крепости полным ходом идёт подготовка чародеев со свитами. Выведут, конечно, всех скопом, на радость нам… Бойцы, конечно, не растеряются. Боеприпасы всё утро шли через врата размеренным потоком, зарегистрированным как положено и заверенным подписями-печатями на бумагах. Обоймы и отработанные ПЗРК потом надо сдать под ведомость, не меньше, чем девяносто процентов от исходного количества — тогда мне не придётся отдельно платить ещё и за них.

— Кто будет заниматься этой бумажной работой? Только не я. Жилан, умоляю, вызови сюда своего мужа. Или Риту. Или ещё новенькую помощницу… Как её там?

— Нинга.

— Нина.

— Да, прости. Всё время пытаюсь назвать её Нинг. Нинг — спокойствие.

— Это китайское имя? Ладно, затребуй сюда хоть кого-нибудь! Мне и без того тут даже икнуть некогда. И нужна будет твоя помощь.

— Ты ведь знаешь, мы для помощи и существуем.

Ночь густилась над пустошью, подгребала под себя зубцы далёких стен и лампы, повешенные между ними. Магия была тусклым заревом, светящим сквозь подёрнутую туманом полночь, осветить она ничего не могла, лишь намекала на близость подготовившихся к сражению врагов. Наверное, предполагается, что это должно пугать и устрашать, как боевые вопли папуасов… Хрена там! Солдаты дрыхнут, как младенцы, только дозорные топчутся на своих местах и часто сменяются. Сапёры закончили работу, но не уходят, потому что и они сами, и их техника ещё могут понадобиться в замке. Вот их и используют на подсобных работах — везде, где не хватает рук. Впрочем, сейчас спят и они.

— Мне тоже надо поспать. Иначе завтра я буду совершенно никакой.

— А кто будет толмачить, интересно? — фыркнула аин. — Или только мне надо искать подход к Хтилю? А ты умываешь руки?

— Главное, что тебе надо. Значит, наше дело не безнадёжно… Господин Тадельмид, господин Монведдиг, госпожа Махнеми, прошу вас — уделите мне внимание. Задача вырисовывается нерядовая и, думаю, очень для вас интересная… Жилан, ты Нину вызвала?

— Рита приедет. Нина пока не может.

— Хорошо. А сейчас вызывай ко мне Огогойника и Женьку. Программиста нашего. Пусть летит сюда со своими программами, или что там у него… Чтоб потом не мотаться по двадцать раз через врата и обратно. Чтоб уже сесть — и работать.

Я устал — это начинало сказываться. В полумраке, таком же, как тот, который захватил в свои объятия Ишниф, выполнял резковатые, нервные указания аин, выводил в воздухе таблицы и схемы, выслушивал поток ругани от моей бестелесной, зато эмоциональной мамзели и вносил в схему правки. И всё равно понимания не происходило.

Дело сдвинулось с мёртвой точки лишь тогда, когда к палатке подоспел взмыленный Евгений с рюкзаком компьютерных прибамбасов в обнимку. Ему как-то удавалось понимать, что я хочу сказать, и в свою очередь объяснить это Кириллу. А уже Кирилл растолковывал монильцам. Ничего хорошего от подобной беседы я не ждал, да и мне уже было всё равно. Спать хотелось больше, чем чего бы то ни было ещё.

И, сжалившись, меня отпустили подремать пару часиков, пока чародеи разберутся хотя бы в том, что уже успели понять.

Это получился, конечно, отдых, но весьма своеобразный. Сперва была классическая семейная ссора, которой только битья посуды недоставало за неимением вышеозначенной, а потом — жёсткий разбор полётов. Аин была зла и напориста, как следователь, уже чующий повышение и возможность сбросить с плеч добрый десяток «висяков». И — как ни странно! — вполне понятна во всех без исключения объяснениях. Если время от времени я переставал её понимать, то чисто по своей вине.

— Ты опять хочешь перевалить на меня всю работу? — пылко орала демоница. — Нашёл дуру!

— А ты собираешься впихнуть в одну ночь целый год обучения.

— Год… Размечтался. Полжизни, я б сказала!

— Тем более. Дай мне хоть немножко дух перевести.

— Толку всё равно не будет. По тебе видно. Ты бездарь от рождения, ленивая скотина в силу привычки и бессовестный тупарь просто потому что.