Тузы за границей - Мелинда М. Снодграсс Страница 25

Храм был просто грудой камней, поросшей кустарником. Рядом не было ни жены в нефритовом уборе, ни служителей. Он по-прежнему был одет в свои грязные джинсы. Индеец резко замотал головой, чтобы стряхнуть остатки наваждения. Уй-юй, до чего же больно! Должно быть, это все джин и россказни баб-нортеамерикано. Если верить их словам, он что-то напутал в древнем обряде. Сила должна была крыться в горящей крови.

Футболка, насквозь пропитавшаяся кровью, свалилась с его плеча. Юноша немного подумал, потом вытащил зажигалку, украденную у одного из преподавателей, и попытался поджечь ткань. Она была слишком влажной; огонь никак не желал заниматься. Тогда индеец развел маленький костерок из прутиков, которые подобрал поблизости. Когда пламя кое-как разгорелось, он бросил в него футболку. От запаха горящей крови его едва не вывернуло. Шутки ради он уселся перед огнем, протянув одну ногу к пламени, как это делали фигурки на многочисленных виденных им горшках. Удерживать такую позу было очень трудно, а горящий огонь завораживал его.

По его представлениям, Шибальба была обителью тьмы и огня, вроде ада, которым его в детстве стращали святые отцы. Это оказалось не так. Больше всего Шибальба напоминала глухую деревушку – никаких тебе телевизионных антенн, никаких радиоприемников, из которых гремит модный рок-н ролл. Полная тишина. Он не встретил никого, шагая меж крохотной группки хижин, их крыши были крутые, как своды храмовых залов. Все казалось таким знакомым – и ни один из его обычных пьяных снов не был столь отчетливым.

Ритмичный звук «га-по, га-по» привел его на игровую площадку. На помосте, венчавшем стену, восседали три человеческие фигуры. Он узнал Ах Пуча, Ицамну и Иш Чель – верховных божеств майя, эту троицу окружали животные, исполнявшие обязанности писцов и слуг. Опустив взгляд к подножию каменных стен, на саму площадку из утоптанной земли, юноша увидел источник шума. Не удостаивая его своим вниманием, существо, которое представляло собой получеловека-полуягуара, настойчиво пыталось забросить мяч в одно из покрытых замысловатой резьбой каменных колец, вделанных высоко над землей в каменные стены площадки. Существо ни разу не пустило в ход лапы. Вместо этого оно поддавало отлетающий от стены мяч головой, боками, локтями и коленями, под пятнистой шкурой перекатывались бугры мышц. Почему ничто из происходящего не кажется ему странным?

Краешком глаза он заметил летящий на него мяч. Движением, показавшимся ему столь же знакомым, как и деревня, он увернулся, подставил локоть и отправил мяч в ближайшее кольцо. Мяч пролетел сквозь него, зрители ахнули и принялись перешептываться. Он сам изумился ничуть не меньше, но решил, что лучше всего вести себя осмотрительно.

– Неплохо! – крикнул он им по-испански.

Повелитель мертвых покачал головой и сердито взглянул на чету стариков. Ицамна заговорил на чистейшем языке майя – и индеец узнал его, хотя услышал в первый раз, и все понял.

– Добро пожаловать в Шибальбу, Шбаланке. Ты столь же искусный игрок в мяч, как и тот, в чью честь ты был назван.

– Меня зовут не Шбаланке.

– Теперь это твое имя.

Черная маска смерти, лицо Ах Пуча, воззрилась на него с высоты, и он проглотил слова, которые вертелись у него на языке.

– Si [29], это все сон, а я – Шбаланке. – Пожав плечами, он поклонился. – Как скажете.

Ах Пуч отвел взгляд.

– Ты не такой, как все; ты всегда это знал.

Иш Чель улыбнулась ему со своей высоты. То была улыбка крокодила, а не доброй бабушки. Он осклабился ей в лицо и отчаянно пожелал проснуться. Немедленно.

– Ты вор.

Как же выпутаться из этого сна? Древние мифы – настоящие обиталища многочисленных ужасов.

– Ты должен употребить свои способности на то, чтобы обрести власть.

– М м, я так и поступлю. Вы правы. Всенепременно. Вот только вернусь.

Один из кроликов, прислуживавших троице, внимательно смотрел на него, склонив головку набок и подергивая носом. Время от времени он принимался что-то быстро записывать похожей на кисточку ручкой на странном, сложенном в гармошку листе бумаги. Майя вспомнил комикс, который читал в детстве, «Алису в Стране чудес». Там тоже были кролики. А он проголодался.

– Ступай в город, Шбаланке.

Голос у Ицамны был скрипучий, пронзительный – не лучше, чем у его жены.

– Э, а разве где-нибудь тут поблизости нет моего брата?

А он, оказывается, неплохо помнил этот миф.

– Ты найдешь его. Ступай.

Игровая площадка задрожала у него перед глазами, и лапа ягуара отвесила ему подзатыльник.

Шбаланке замычал от боли: его голова соскользнула с камня, который, по всей видимости, служил ему подушкой. Он кое-как уселся, обдирая голую спину о грубый известняк. Сон все еще не отпускал его, и он не мог ни на чем сосредоточиться. Луна между тем спряталась за тучи, и в сгустившейся темноте лишь камни развалин храма рдели своим собственным светом, словно потревоженные в могиле кости. Кости былой славы его народа.

Он наклонился, чтобы подобрать украденные сокровища, и упал на одно колено. Он не смог удержаться, и его вырвало джином и тортильями, которые он съел в обед. Madre de Dios [30], до чего ж ему худо! Опустошенный и едва держащийся на ногах, он с трудом поднялся и начал спуск с холма. Может, это был вещий сон. Надо уйти отсюда, отправиться в Гватемалу. Того, что у него есть, хватит, чтобы некоторое время ни в чем не нуждаться.

Боже, как болит голова! Похмелье и опьянение одновременно. Это нечестно! Он осторожно потянулся к уху и с отвращением ощупал саднящую дырку в мочке. На пальцах осталась кровь. Это уже определенно не сон! Пошатываясь, юноша порылся в карманах, пока не нашел ушную затычку. Он попытался вставить ее в дырку в мочке, но боль была слишком сильной, а затычка не держалась в разорванной плоти. Его едва не стошнило снова.

Шбаланке – оказывается, вот кто он такой – попытался припомнить странный сон, который уже начал изглаживаться из памяти. Ах да, ему посоветовали отправиться в город. Эта мысль показалась ему толковой. Что, если угнать джип и въехать в столицу с шиком? Авось машины никто не хватится. Все равно с такой чугунной головой пешком он далеко не уйдет.

В темной и дымной соломенной хижине Хосе с серьезным видом выслушал рассказ Хун-Ахпу о его видении. Когда он заговорил о своей аудиенции перед богами, колдун кивнул. Закончив, юноша взглянул на старика в ожидании толкования и наставления.

– Твое видение – истинное. – Хосе распрямился и сполз с гамака на земляной пол. Потом встал перед очагом и бросил в огонь горсть ароматной смолы. – Ты должен повиноваться богам, а не то навлечешь на нас всех беду.

– Но куда мне идти? Где эта Каминальгую? – Хун-Ахпу недоуменно пожал плечами. – Я ничего не понимаю. У меня нет брата, одни сестры. И в мяч играть я не умею… Почему я?