Клёст - птица горная - Анатолий Ключников Страница 25

Чёрная, незнакомая мне по названию птица заполошно вспорхнула с правой вершины и как-то боком, боком принялась набирать высоту, выделывая полукруг от точки взлёта. Снизу она казалась совсем крохотной, глупой пичужкой, не достойной беглого взгляда. Её могла вспугнуть горная кошка, осыпь мелких камушков — да что угодно. Наконец, я вообще не знал повадку этой породы: быть может, она, наоборот, пытается получше углядеть замеченную ею подходящую жертву, — ящерку какую-нибудь?

Я схватил с повозки походный молот, используемый для забивания колышков для палатки, ухватил вожжи, приостанавливая лошадку; Бондарь, державший их, изумлённо на меня уставился, но орать не посмел. Удар, другой — я выбил клинышек, стопоривший колесо на тележной оси, а потом ногой сбил колесо на дорогу. Телега накренилась, и Бондарь испуганно вскрикнул, взмахивая руками, чтобы удержать равновесие.

— Командир, ты что!..

— А, зараза проклятая! — закричал я. — Пескарь, Столяр — ко мне!!!

Я развернул лошадку поперёк дороги, — будто бы для того, чтобы избежать завала телеги на передний угол без колеса. Конечно, такой манёвр телегу выравнивал, но при этом загораживал движение всей колонне.

Мои люди, конечно, не могли не заметить, как я выбивал клин из оси, и на их лицах я читал полнейшее непонимание и растерянность. Я вручил молот Столяру:

— Приказываю устранить неисправность! Остальным — боевая тревога… вы, недоделки, мать вашу: я сказал — БОЕВАЯ тревога, идиоты!!! Первая пятёрка — справа, вторая — слева, щиты — сомкнуть!

Команда, дополненная привычными оскорблениями, выполняется всегда быстрее и расторопней. Поломка в дороге — вещь обычная, но чтобы строить боевую стенку — это произошло впервые. Остальные телеги и солдаты тоже останавливались, люди сначала пялились на нас удивлённо, потом посыпались насмешки…

Заминка затягивалась; Столяр с Пескарём сноровисто насадили колесо обратно, и Столяр за те же пару ударов вогнал клинышек на место. Можно было трогать дальше, однако я как ухватил за вожжи, так и продолжал держать их, напряжённо оглядывая вершины; проклятая пичужка скрылась из глаз.

Сквозь затор к нам пробился наш сотник, свирепо расталкивая солдат:

— Какого вы тут хрена?!..

— Хей-йа-а-а-а! — вдруг ударил чей-то почти звериный крик по сонным склонам.

— А-ла-ла-ла-ла!!! — звонко заулюлюкали в ответ десятки (или сколько их там? — проклятое это сбивает с толку!) воплей.

На вершинах замелькали чёрные пятна одежды, чёрные головные уборы в виде плоских шапочек, чёрные повязки на лицах до глаз. Эти дьяволы принялись, как я и боялся, шустро сталкивать вниз, в ущелье, заранее заготовленные груды камней (куда смотрела разведка?!!). Мы остались в безопасной зоне.

Загавкали злые команды — от нашей колонны отделилась значительная группа, принявшаяся яростно карабкаться на склоны справа и слева, чтобы атаковать противника. Быть может, этого количества окажется недостаточно, и многие погибнут, но стоять и смотреть, как безнаказанно убивают твоих сослуживцев и вовсе невозможно. Наш сотник, как вы помните, оказался рядом с нами и безо всяких церемоний ухватил меня за плечо:

— Ты! Твои — налево! Бегом!!!

— Бросай мечи! — скомандовал я своим. — Копья к бою! Кашевар, Бондарь — караулить обоз!

Отстегнуть меч — мгновенное дело. Копьё с телеги схватить — тоже. Но, пока мои бойцы ковырялись на поясах, отстёгивая ножны, пока, толкаясь, разбирали копья, — прошло некоторое время. Сотник лютовал, яростно вращая голубыми глазами, но при солдатах оспаривать мои команды не посмел, чтобы не увеличивать хаос. Да наплевать. Я умирать не собирался, и гнать своих бойцов в первых рядах тоже не хотел. Мой расчёт был прост: плечом к плечу, выставив копья, мой десяток имел неплохой шанс пострадать не очень сильно. А, если мои солдаты начнут махать железяками против шустрых врагов, изображая из себя бывалых наёмников, то их быстро скатят обратно вниз, причём без голов.

Я выхватил свой меч, сбросил ножны и побежал вдогонку, увлекая свой десяток взмахами клинка. (Надеюсь, никто потом не станет возражать, что я оставил самых тяжёлых дядек внизу, а не погнал в горы.) Мои подчинённые послушно поспешили следом, используя копья как посохи, чтобы облегчить себе подъем. Брошенные мечи не колотили их по ляжкам и не путались в ногах, — только ради этого я и велел их оставить.

Когда солдаты бегут на сшибку, то обычно подбадривают себя полубезумными криками, чтобы было не так страшно умирать. Но, если приходится карабкаться наверх, когда горного воздуха и так не хватает, — даже для обычного дыхания, то любые крики захлёбываются на первых шагах. Приходится поспешать молча, и от этого ещё страшнее…

Я вовсе не жаждал порубить врагов мелким фаршем. Я, наоборот, начал прикидывать: не тот ли это самый случай, когда можно «пропасть без вести»? Увы, мне пришлось честно себе признаться, что я не смогу выжить один в диких горах, где дичь встречается редко, а костёр — проблема. Конечно, я мог бы прожить и на одной сырой рыбе, но мы зачастую на склонах встречали отары овец, и я не имел шансов пройти через голые горы, незамеченным местными жителями. А любой замеченный скрыться от погони возмущённых джигитов никак не в силах: чудес не бывает, — это их мир, их стихия.

Чёрт, чёрт, чёрт!!! Всё идёт наперекосяк…

Между тем отчаянные крики в ущелье пошли на затухание, поскольку у врагов в конце-концов закончились подготовленные камни, а у наших попавших в ловушку бедолаг сократилось количество живых. Мы слышали команды на непонятном языке и видели, что враги отодвигаются от края обрыва и начинают кучковаться вместе. Эта их суета подстегнула в наших рядах самых первых, ускоривших бег. А я насторожился.

И снова угадал: враги принялись шустро метать в нас смертоносные железки.

— Поднять щиты! — заорал я, поднимая свой и умоляя всех богов, чтобы мне не попали в ногу.

Послышались вскрики: самые горячие атакующие получили в голову по метательному ножу и начали скатываться обратно вниз. Защёлкали арбалеты: нам обеспечили очень профессиональный приём.

— На колено! — я дал вторую команду и припал к земле, закрыв щитов почти всю свою нетолстую фигуру.

Мысленно сосчитал все щелчки, и, когда наступило затишье, снова скомандовал:

— Вперёд! Вперёд! Быстрее! — в отчаянной попытке успеть до того, как противники перезарядят арбалеты.

Склон горы невольно защищал наши ноги, поскольку мы бежали наверх, прикрываясь щитами; к тому же, бежали не самыми первыми. Я оглянулся: трусов не наблюдалось, а мои орлы невольно стали сами прижиматься друг другу, образуя единую линию. Ага, пригодилась моя наука…

Я думал, что враги, видя яростную атаку, начнут убегать в ту сторону, где кусты становились выше и гуще, превращаясь вдали и вовсе в хвойный подлесок, скрывший их появление. Но вдруг часть их бросилась на встречный бой, задавшись целью сбить первую волну атакующих и прикрыть отход основной группы. И вроде бы врагов в чёрном было не так уж и много, но, врезавшись в нашу нестройную толпу бегущих по одному, они, махая лёгкими полуискривлёнными мечами, стали смахивать наших бойцов как мусор с дороги.