Король и император - Гарри Гаррисон Страница 25

В ходе дальнейшего обмена гонцами выяснилось, что Ибн-Фирнас ждет ветра.

Шеф и его люди проводили дни ожидания, со все возрастающим любопытством гуляя по улицам Кордовы, — они впервые видели тысячи мельчайших примет развитой рыночной цивилизации. Например, телег, подвозящих ежеутренне продовольствие, было так много, что прибывающие в город двигались по одной стороне главной улицы, а убывающие — по другой, и притом у городского кади были помощники, которые весь день ничего не делали, только следили за соблюдением этого правила! Вечно вращающиеся водяные колеса, нории, поднимали воду из реки и изливали ее в каменные желоба, откуда воду мог брать любой бедняк. Строжайшим законам о сточных водах подчинялись даже самые богатые. Существовали специальные дома, где лечили больных; в городе проводились публичные диспуты, на которых мудрецы обсуждали одновременно Коран, иудейское вероучение и греческую философию; были аптеки, мечети, суды — в последних вершилось строгое и беспристрастное правосудие по законам шариата. Словом, было на что посмотреть. В короткий срок даже самые робкие перестали опасаться чужаков, а самые свирепые и жадные — думать о Кордове как о еще одном городе, который можно разграбить. Возникшее чувство правильнее всего было бы назвать благоговением: этим словом викинги обозначали не страх, а ощущение собственной ничтожности. Неужели здешние жители всемогущи?

Лишь немногие способны были преодолеть робость, разглядеть слабости и недостатки. По крайней мере, Шеф старался это сделать, хотя допускал, что им движет простая зависть. И вот пришло сообщение от халифа, что пора увидеть невозможное — летающего человека.

«Наверняка произойдет еще один несчастный случай, как с тем человеком в куриных перьях, — сказал себе Шеф, приближаясь к башне, с которой должен был начаться полет; его товарищи шли, расталкивая толпу; к этому они постепенно приучились в вечной сутолоке Кордовы. — Но сейчас имеются две добрые приметы, которых не было в тот день, когда подданный короля Альфреда прыгнул с башни. Во-первых, хотя и шли разговоры про ветер, как и тогда, никто не упоминал птиц и перья. А во-вторых, мы встретили людей, заслуживающих доверия, если мы со Скальдфинном что-нибудь понимаем в этом, — и эти люди уверяли, что пятнадцать лет назад видели полет. Не просто слышали, не просто были где-то поблизости. Видели своими глазами. Их рассказы если и не совпадают полностью, то сходятся в части времени и места».

Теперь перед ним была дверь башни, от напора любопытных зрителей ее охраняли стражники халифа в желтых и зеленых одеждах. Стражники убрали копья, завидев наглазную повязку и амулет короля франков, сопровождаемого жрецами в белом. Войдя в темное и холодное нижнее помещение, Шеф заморгал и сощурился.

Когда глаз привык к темноте, король увидел, что перед ним стоит хозяин башни, слегка кланяясь и прижимая к груди сложенные кисти рук. Шеф ответил тем же, поклонился, проговорил приветствие на своем неуклюжем арабском. Но в следующий момент он с изумлением понял, что встретивший его человек — калека. Несколько мгновений тот мог держаться прямо, а потом хватался за перекладину стоящей перед ним деревянной рамы. Когда надо было идти, он толкал раму и подтягивал себя к ней.

— Что у тебя с ногами? — с трудом выговорил Шеф. — Это из-за полета?

Араб улыбнулся, по-видимому не обидевшись.

— Из-за полета, — подтвердил он. — Полет прошел отлично, а вот приземление — не совсем. Видишь ли, я забыл одну вещь: что у всех летающих есть хвост.

Когда искалеченный Ибн-Фирнас пустился в нелегкий путь по лестнице, Шеф оглянулся на Торвина, Хунда и других жрецов с выражением сомнения и разочарования на лице.

— Ну вот, еще один человек-птица, — проворчал он. — Подождите, он сейчас покажет накидку из перьев.

Но на верху башни, на квадратной открытой площадке, возвышавшейся над крутыми берегами Гвадалквивира, не оказалось ни единого пера. И вообще не было видно приготовлений к прыжкам. Под ярким солнцем Шеф увидел, что Ибн-Фирнаса окружают слуги и помощники, в том числе участники экспедиции на Север: юный Муатья, а также вездесущий и незаменимый Сулейман. Одни склонились над небольшой лебедкой, другие держали на весу конструкцию из жердей и ткани. Рядом с Шефом сгрудились жрецы Пути, те немногие, кому разрешили посещение башни. Подойдя к краю площадки, Шеф посмотрел вниз и увидел уйму запрокинутых лиц. Там были почти все его люди, а гигантская фигура Бранда просто бросалась в глаза. Шеф отметил, что рядом с Брандом, по-прежнему в чадре, стоит Свандис, хотя эти двое стараются не смотреть друг на друга. Бранд принял от своего лекаря и приятеля Хунда поручение охранять эту женщину, но категорически не желал общаться с ней. Это лицо Ивара, признался он, бередит старую рану в животе.

— Первым делом мы сделаем вот что, — услышал Шеф слова Ибн-Фирнаса. — Не соизволит ли король франков взглянуть? Итак…

Мудрец скомандовал, и человек у лебедки начал стравливать бечеву. Воздушный змей поднялся, поймал ветер и стал набирать высоту, насколько пускала бечевка. Шеф глядел с интересом. Это была открытая спереди и сзади коробка, ее четыре стенки состояли из натянутых на жерди кусков ткани, в которых тут и там были прорезаны отверстия.

— Это, разумеется, не более чем игрушка для детей, — продолжал Ибн-Фирнас. — Змей может поднять только собственный вес. Но обратите внимание, что бечева удерживает его открытой стороной к ветру. Управлять развернутым вдоль ветра змеем гораздо проще. Казалось бы, развернувшись поперек ветра, змей сможет плыть по небу, как парусник, но — увы! — тогда хозяином становится ветер, а не человек. Так случилось со мной. Теперь я бы поступил по-другому.

До Шефа донеслись крики толпы, увидевшей воздушного змея. Люди заполнили берег реки, кое-кто из них поднялся почти до высоты башни по крутому склону, уходившему в сторону тысячи минаретов Кордовы.

— Итак, с воздушным змеем тебе все понятно?

Шеф кивнул, ожидая дальнейших объяснений. Но Ибн-Фирнас подошел к лебедке, достал нож и полоснул по бечеве. Освобожденный воздушный змей устремился вверх, клюнул и, развернувшись поперек ветра, стал снижаться, беспорядочно крутясь и раскачиваясь. Двое застывших в ожидании слуг вскочили на ноги и побежали вниз по лестнице, чтобы разыскать и принести игрушку.

— Теперь мы сделаем кое-что посложнее.

По сигналу четверо слуг вынесли еще одну конструкцию. Она имела такую же форму. Эта открытая с обоих концов коробка из натянутой на жерди ткани была в два раза больше и заметно прочнее. А внутри висел своеобразный гамак с куском материи. С каждого бока выступали короткие крылышки. Шеф был озадачен.

Через толпу слуг прошел маленький мальчик и с сосредоточенным выражением лица остановился перед новым змеем. Ибн-Фирнас погладил ребенка по голове и заговорил по-арабски, слишком быстро, чтобы Шеф мог разобрать. Мальчик в ответ кивал. И вот два темнокожих великана быстро подхватили его и опустили внутрь коробки. Подойдя ближе, Шеф увидел, что ребенок расположился в гамаке; голова возвышалась над краями змея, руки держались за рукоятки. Когда мальчик их поворачивал, крутились матерчатые крылья по бокам коробки.