Ферма - Дмитрий Резаев Страница 24

– Ты с ума сошел, – ткнул его в бок Трэш, – мы же в Зеленом секторе.

– Черт! – выругался Шур, воровато оглядываясь на соседей. Но те ничего не замечали, поглощенные происходящим на арене. А там рефери вывел короткую трель на свистке и подбросил оранжевый мяч кверху. Игра началась. Один из Шакилов легко выиграл вбрасывание и кинул в прорыв своего двойника. Но оранжевая сфера непостижимым образом прилипла к черной руке игрока в зеленой форме «Кабальерос». Зал охнул – перехват был просто фантастическим. Отличившийся игрок тем временем, развив бешеную скорость, проскочил мимо растопыривших руки двойников и, не добежав до трехсекундной зоны буквально полшага, неожиданно взмыл вверх и, буквально перелетев через голову последнего Шакила, находящегося, между прочим, на высоте два метра восемнадцать сантиметров, вонзил мяч в корзину. Замершая толпа издала чудовищный рык.

– Фантастика! – выдавил потрясенный Сидхартха. – Это просто фантастика. Он держался в воздухе несколько секунд! Нет, это фантастика!

Шур молча указывал пальцем на забившего мяч игрока и с изумлением разглядывал Трэша. Наконец, он произнес:

– Это не Айзия Томас.

Трэш кивнул. Его лицо расплылось в самодовольной улыбке.

– Ты прав, это не Айзия Томас.

– Но выглядит он как Айзия Томас!

– Не только ВБС умеет жульничать.

– Что это, Сигизмунд! Он же играет как Майкл Джордан. Только Джордан может так летать.

– Совершенно верно, Эдвард. Джордан – величайший.

– Но… Так вот почему тебя преследует ВБС! Это какая-то новая технология клонирования?

– И опять верно. Это скрытое клонирование. Внешне человек может выглядеть как угодно, но все качества передаются от оригинала без изменений: реакция, рефлексы, быстрота мышления и так далее. Круто, правда?

– Но как тебе удалось?

– Ты не поверишь. Соммерсет Гид.

– Не может быть! – Шур был явно озадачен. – Что, лично Соммерсет Гид?

– Ну, не лично, конечно. Через Харпера.

– Знаешь, что я тебе скажу, Сигги?

– Что?

– И тебе, и Харперу конец. Полный и бесповоротный. ВБС не позволит никому нарушить свою монополию.

Трэш пожал плечами:

– Позволит или не позволит – это мы еще поглядим, а пока 26:20 в пользу моих «Кабальерос».

Закончилась первая четверть, и на площадке вновь появились полуголые девицы, начавшие выделывать свои очередные па. Человек с микрофоном опять что-то заорал. В ответ на его крик в ложе VIP встала женщина и поклонилась зрителям. Трэш вцепился в пластмассовые подлокотники и прошептал:

– Вики!

Как бы подтверждая его слова, человек с микрофоном душераздирающе провыл:

– Ви-и-и-икто-о-ор-и-и-я-я-я Трррррррррррээээээш!!! Владелица несравненных «Кабальерос»!

– Она же ничего не знает о скрытом клонировании, – продолжал бормотать Сигизмунд Трэш.

– Слушай, здесь не только она. Здесь кое-кто еще из твоих знакомых, – толкнул Трэша Шур и кивнул в сторону женщины, сидящей через два ряда от них. Трэш увидел ее и попытался сползти куда-то вниз.

– Фишман. Это Фишман, – заскулил Трэш.

Нелли Фишман, словно почувствовав что-то, посмотрела прямо на них. Сначала ее взгляд равнодушно скользнул по разгоряченным лицам болельщиков, а затем неожиданно остановился прямо на Сигизмунде Трэше.

– Черт, – выругался Трэш. Эдвард Шур галантно улыбнулся. Нэлли Фишман какое-то время еще сомневалась, а затем поднялась во весь рост. Нелли Фишман была известной в городе куртизанкой. Женщиной по вызову самых высоких стандартов. Ее репутация, находившаяся в тот момент на высоте одного метра восьмидесяти сантиметров над уровнем пола, сразу же привлекла к себе всеобщее внимание. Самым страшным для беглецов было то, что Нелли Фишман привлекла внимание Виктории Трэш. Вики увидела свою соперницу и мгновенно проследила за траекторией ее взгляда. На лицах обеих были надеты очки с матовыми стеклами. Самарин успел отметить, что видел их на пожилом человеке с лентой через плечо на портрете в лаборатории Элизы Беккер, где его тестировали на принадлежность к клону. Казалось, с тех пор прошло столетие. Самарин неожиданно вспомнил выражение лица человека, которого он электрическими разрядами направлял к выходу из лабиринта. Нет, он не мог быть виртуальным двойником. Затравленность невозможно смоделировать, а компьютер не выделяет адреналин. Самарин взглянул на съежившегося Трэша. И Трэш, и Шур прекрасно знали то, чего не знал Самарин. Матовые стекла специальных очков позволяли рассмотреть мельчайшие детали объекта, находящегося на значительном расстоянии при сравнительно небольшом увеличении. Они как бы фокусировали глаза, делая зрение орлиным. Теперь прекрасный камуфляж казался ему глупой школьной буффонадой, когда мальчики для смеха переодеваются в девочек и наоборот. У большей части публики таких очков не было. Зрители чувствовали, что происходит что-то из ряда вон выходящее, но толком ничего не могли понять и, вытягивая шеи, вертели головами. Трэш стряхнул с себя оцепенение, и его фальшивые бакенбарды заскакали к проходу. В непосредственной близости от них возникло гранитное лицо секьюрити, что-то говорившего в радиомикрофон. Внезапно свет в зале мигнул, и тут же завыла сирена. Перекрывая низкий, рокочущий гул, из динамиков вырвался повелительный голос:

– Всем оставаться на местах и соблюдать спокойствие. По нашим сведениям, в зале присутствует опасный государственный преступник Альберт Трэш. По законам Охоты любой, заметивший Трэша, обязан немедленно сдать его гвардейцам ВБС либо убить на месте. Внимательно оглядите соседей. Сверьтесь с охотничьим сканнером. Рядом с ним могут находиться: клон толланской ветви…

Эдвард Шур не стал дожидаться, когда ему в грудь ткнут охотничьим сканнером. Он вскочил, выхватил из нагрудного кармана удостоверение и дурным голосом заорал на весь свой сектор:

– Я – офицер МБР! Вон они!

Его рука метнулась куда-то в сторону. Две тысячи лиц синхронно повернулись в указанном направлении.

– Южная трибуна, выход из сектора 6 «А», – надрывался Шур, – принять все меры к задержанию. Стрелять только усыпляющими.

На выходе из сектора 6 «А» началось какое-то движение. Со всего стадиона туда устремились охранники, гвардейцы ВБС, а также подвыпившие любители Охоты. Началась давка. Затрещали пластиковые сиденья, чье-то тело полетело с верхнего яруса вниз, женский визг на мгновение оглушил всех присутствующих. В мгновение все двадцать тысяч пришли в неистовство. Это был первый в истории финал Суперлиги, прервавшийся подобным образом.

Самарин, Сидхартха и Трэш, пробираясь к выходу, чувствовали себя достаточно уютно за спиной Эдварда Шура. Лакированные туфли последнего беспрерывно мелькали в воздухе, сталкиваясь с чьими-то подбородками и скулами. Вскрики обладателей скул и подбородков тонули в общем шуме.