Выбор Кота - Эрик Найт Страница 24

— Не трибунал. Пока только слушания. Есть разница.

Эти слова дались ему легко — Валентайн за последнюю неделю сотни раз в день повторял себе: «Слушания не могут приговорить меня к расстрелу».

Бейкер порылся в рюкзаке.

— Где же это? А, вот, мистер Валентайн. У меня тут есть кое-что для поднятия духа. — Он вытащил объемистую закупоренную фляжку. — Это не какое-нибудь дешевое пойло. Настоящее кентукское виски. «Бербер» или вроде того. Весь взвод скинулся и купил его у бродячего торговца. Билл Миранда, из второго отделения, вырос в Кентукки. Он попробовал и подтвердил, что виски настоящее. Мы тоже пару раз приложились, по правде говоря. Но фляга-то большая, и мы решили, вы не станете возражать. Глотнете?

— Рад бы, но мне еще возвращаться в зал суда, или как там они его называют. Не самый подходящий случай напиться.

Они поболтали о всяких пустяках: вспоминали взвод, бригаду, поговорили о безусых пареньках, готовящихся в Волки, и о том, что бойцам не хватает нормальных одеял.

— Эта последняя партия, — жаловался Бейкер, — вся раскисла, как только намокла. И как только додумались, черт побери, делать одеяла из опилок, хотел бы я знать! В них, похоже, вообще нет настоящей материи. Что, вся шерсть уходит на эту невообразимую гвардейскую форму?

Младший офицер, печатающий протокол, заглянул в комнату.

— Вас ждут, лейтенант.

— Удачи, сэр, — сказал Бейкер, сразу же ставший серьезным.

Возвращаясь следом за секретарем в зал суда, Валентайн едва удержался, чтобы не спросить, какой вынесен вердикт. Он сам скоро узнает, и не хватало еще ронять достоинство Волка перед этим сопляком.

Он стоял в центре составленных буквой «П» столов, под бесстрастными взглядами офицеров суда.

— Лейтенант Валентайн, — начала полковник Чалмерс. — По всем параметрам вы прекрасный молодой офицер. Я пробовала, так сказать, закулисно разузнать, нельзя ли в данном случае обойтись простым выговором. Основной момент разбираемого дела содержится в вашем же рапорте, который вы подтвердили под присягой. Он заключается в том, что капитан Бек приказал вам как командиру бригады Фокстрот защищать возвышенность Литл-Тимбер. И поскольку вы расслышали и поняли это распоряжение, то я решила, что в компетенции трибунала установить, нарушили ли вы приказ.

У Валентайна упало сердце. Будет он осужден или оправдан, сам факт трибунала поставит крест на его военной карьере. Ни один командир не захочет иметь у себя в подчинении офицера, чья способность исполнять приказы была предметом рассмотрения трибунала.

— Тем не менее у меня есть определенные полномочия, и я намерена предоставить вам выбор. Либо использовать свой шанс на оправдание и предстать перед военным трибуналом. В этом случае капитан МакКендрик предлагает вам свою защиту в суде. И, что весьма примечательно, капитан Уилтон также довольно настойчиво предлагает вам свои услуги в качестве адвоката. Из этого вы можете заключить, что офицер, которому поручили расследовать поданную против вас жалобу, проникся к вам симпатией. Либо у вас есть альтернатива — добровольно сложить с себя полномочия и избежать трибунала. В этом случае вы можете продолжать службу в качестве рядового Волка, или перейти в другое воинское подразделение, или, если пожелаете, вернуться домой в Миннесоту. Я советую вам обдумать это предложение. По моему опыту, трибунал — хитрая штука: никто, пройдя через это, если так можно выразиться, не благоухает, как роза. Что скажете, лейтенант?

На мгновение Валентайну показалась, что комната закачалась. Он выпрямился.

— Сэр, могу я взять день на размышления?

— Разумеется. У меня завтра слушания по гражданскому делу о краже и, скорее всего, будет еще два дела до того, как я уеду в округ. Так что вы сможете дать мне ответ без спешки. Удачи вам, лейтенант Валентайн.

Она встала, за ней — Уилтон и МакКендрик. Она вышла из комнаты через боковую дверь, слегка припадая на протез, заменяющий левую ногу, и вместе с ней улетучился формальный дух судебного присутствия.

— Мне чертовски стыдно, Валентайн, — сказал Уилтон, как только за судьей закрылась дверь. — Полковник Второго полка должен был заткнуть Бека. У него что, свои люди в Доме в Горе?

— Не знаю, сэр.

МакКендрик подошел к Валентайну, и они пожали друг другу руки.

— Нет, правда, Валентайн, у вас есть враги в высших сферах? Я не понимаю, почему всему этому был дан ход. Ей надо было свернуть эту жалобу в трубочку и бросить в огонь. С ней всегда такая бредятина.

— Капитан, хотите выпить? Здесь вполне хватит бурбона для вас и для капитана Уилтона, — предложил Валентайн.

— Нет, спасибо, сынок, — сказал пожилой офицер. — У меня потом желудок разболится.

— Ну и отлично, нам больше достанется, — сказал МакКендрик.

Вечеринка, которую Валентайн окрестил «поминки по лейтенантству Дэвида Валентайна, да упокоится оно с миром», закончилась в два часа ночи. Бейкер ушел около полуночи, с весьма компанейской «веселой вдовой», которая присоединилась к ним в жалком трактире за городской стеной Монтгомери. Но перед этим он оставил Валентайну свои карманные часы и большую часть наличности. МакКендрик оказался довольно буйным во хмелю. Он не переставая сыпал напристойными шутками, но в конце концов успокоился.

— Чем сильнее ветер, тем быстрее он утихает, — заявил Валентайн, не будучи вполне уверен, цитирует он сам себя или кого-то из мудрецов.

Он прикончил флягу в компании случайных посетителей и монтгомерских бродяг, уверовав к тому моменту, когда выпивка закончилась, в их нерушимую дружбу.

Казалось, никто не хозяйничает в этом убогом заведении. Оптовый торговец, который продавал спиртное, ушел спать. Валентайн пришел к выводу, что вернуться в комнату, выделенную ему в школьном здании, будет не по силам. Грязный, покрытый линолеумом пол казался надежнее любой постели. Чистые простыни сейчас все равно были бы неуместны. И, черт возьми, он ведь Волк, по крайней мере пока, и привык спать в походных условиях.

— Ты всегда так воспринимаешь плохие новости? — донесся до него откуда-то сверху насмешливый и смутно знакомый женский голос.

— Я чемпион по плохим новостям, леди. Спросите моих родителей. Спросите Гэбби Чо. Я — царь Мидас и Ангел Смерти в одном лице. Все, к чему я прикасаюсь, умирает.

— О, да ты разновидность пьяницы-шутника. Мой любимый тип. Давай, Призрак, поднимайся.

Она помогла ему встать на ноги. В ее хрупком теле была скрыта немалая сила. Валентайн заметил это даже сквозь пьяный угар. От нее приятно пахло душистым мылом.

Ну, что еще? — Валентайн не был уверен, что ему охота подниматься при помощи Кошки, которую он знал под именем Смоки, хотя его так и притягивал ее запах. — Так меня называли Волки. А я уже не Волк, как и ты.

— Ты идешь со мной, лейтенант Валентайн. И не причинишь себе вреда. Во всяком случае, не в мое дежурство.