Струна - Виталий Каплан Страница 24

— Назад, кстати, глянь.

Я глянул. Объемистый джип перегораживал шоссе, а в придорожных кустах наблюдалось какое-то нехорошее колыхание.

Женя хлопнул дверцей и вылез навстречу гаишнику. Тот подходил не спеша и как-то неуверенно, точно не решив, что ему с нами делать. Впрочем, его тут же отодвинул непонятно откуда взявшийся плотного телосложения дядька в камуфляжном комбинезоне.

Они встретились в пяти шагах от машины — пружинистый, неестественно улыбающийся Женя и, точно по контрасту, мрачный багроволицый мужик. Мне, терявшемуся в догадках, оставалось лишь слушать их разговор.

— Ну что, Гусев, нагулялся? Пора в стойло. — Голос камуфляжного мужика был скучным, тусклым, словно горящая вполнакала лампочка. Но отчего-то мне казалось, что вот-вот она вспыхнет свирепым пламенем.

— Не понимаю, к чему эти игры? — холодно ответил Женя. — Еще в прошлом году я по официальным каналам подал вполне официальный рапорт. По-моему, предыдущее начальство восприняло его вполне адекватно. Будь ко мне претензии — наверняка об этом стало бы известно и мне, и моему руководству. Нынешнему руководству, — со вкусом выделил он это слово.

— Ты, блин, Гусев, хорош мозги засерать, — перебил его мрачный полковник. — Тебе сказать, как твое паскудство по уставу называется? Или сам знаешь?

— Товарищ полковник, — Женя вел себя на удивление мирно, — вы не первый день на земле, должны вроде понимать, что ничего в этой жизни не делается по уставам. Можете считать, я просто поменял место службы.

— Погавкай мне тут, щенок, — ощерился полковник стальными коронками зубов. Ох, и неприятные же воспоминания навеял мне его оскал! Тонкий серп месяца… темный, утоптанный снег… заброшенная стройка… лязг товарняка…

— Слушайте, — все тем же миролюбивым тоном продолжал Женя, — да отнеситесь вы к этому философски. Ну нельзя же так, закрыть глаза и махать оглоблей. Поверьте, всем в итоге станут только хуже. И, в конце концов, зачем вам понадобился этот цирк? — обвел он рукой нечто, скрывавшееся в кустах по обе стороны шоссе. — Не проще ли пожаловать к нам на базу и там, в присутствии нашего руководства, все и обсудим? Вы что же, всерьез в «зарницу» играть собрались?

Да, правильно я предполагал — эта тусклая лампочка была способна на большее. Полковник взорвался.

— Ты сука, мля, интеллигентская, меня еще поучи, гной пиджачный. Да у твоей мамки столько хахалей не было, сколько у меня операций! Гнида гэбэшная: сдриснул при первом порыве, а теперь строит себе памятник из говна! Герой, ёшь тыть, незримого фронта!

И гордый полковник ввернул такое определение, что не смог бы придумать и самый маститый врач-гинеколог.

Женя, однако, прослушал все это спокойно и лишь заявил, глядя куда-то в перспективу:

— Ну и к чему так нервничать? У вас ведь и давление наверняка подскочило, и сердце тоже… второй свежести. Резюме-то какое будет?

— Тебе, говнюк, еще и резюме? — вновь раздулся полковник. — Ну так получай мое резюме! Вы арестованы, гражданин Гусев.

— И на каком же основании? — деланно удивился Женя. — Ордер военного прокурора у вас, или в столе остался?

Полковник коротко, без замаха, ударил Женю каблуком под коленную чашечку.

— Лежать, падла! Мордой в асфальт! Ствол на землю!

— Простите, а в какой последовательности? — точно и не заметив удара, поинтересовался Женя. — Сперва ствол бросать или ложиться? Кстати, у меня и ствола-то при себе нет.

— Ща поймешь, — и полковник ловко выхватил из-за пояс пистолет. С виду обычный ПМ, на самом деле ствол представлял из себя нечто жуткое. Видать, очередное изделие тульских левшей, специально для Комитета. И, что самое страшное, обладатель оружия выстрелил. В Женю. С двух шагов. Очередью.

Странное дело — треска я не услышал. Да и Женя не думал падать, пробитый добрым килограммом свинца.

Происходило что-то невообразимое. Женя, казалось, размазался по пространству, он был всюду — и в то же время нигде. Полковничьи пули промчались мимо, уйдя в пустоту.

— Ты чего творишь, чмо окопное! — резко выкрикнул увернувшийся Женя.

Полковник отпрыгнул, проворно взмахнул рукой — и тут же раздался треск автоматных очередей. Лупили, казалось, сразу со всех сторон.

Да, наверное, это все-таки трусость. Но вместо того, чтобы геройски выскочить наружу, навстречу пулям, я резко согнулся, едва ли не сполз под сиденье.

И вовремя. Переднее стекло страшно дзинькнуло, покрылось паучьей сеткой трещин и медленно — или это вновь фокусы восприятия? — осыпалось внутрь. Дробь осколков забарабанила по спине, что-то чиркнуло над ухом, липкая соленая струйка стекла мне на губу — но при этом я совершенно не чувствовал боли.

Как-то вдруг сразу я понял, что из машины все-таки надо убраться. Если хоть одна пуля пробьет бензобак… в таком случае у меня вообще не останется шанса.

Рванув со всей силы дверцу, я тяжело вывалился на асфальт. Навстречу гостеприимным свинцовым птичкам, столь давно вившимся в моих поисках, тем самым… которых почему-то уже не было.

Тишина стояла над миром, теплая майская тишина, и шел в этой тишине на негнущихся ногах Женя. Что-то поблескивало у него между пальцев — не то шпага, не то хлыст… Да нет, какая там шпага — обычная гитарная струна, «ре» малой октавы. В серебристой оплетке, хищно извивающаяся, жаждущая крови.

Впрочем, она, похоже, насытилась. Вдали, привалившись к милицейской «Волге», сидел гаишник. То ли дремал, то ли что похуже. А совсем рядом, в двух шагах, лежал посреди шоссе полковник. Клякса, пятнистая клякса на сером.

— И еще пятнадцать человек, — точно прочитав мои мысли, устало сообщил Женя. — В кустах. Некоторых я просто оглушил, а остальные…

Он не договорил. И так было понятно.

— Блин, — спустя мучительно долгую паузу выдохнул он, — как же идиотски сложилось… Ну ладно сам козел, моча в мозги ударила, крыша поехала, но ребят-то жалко… армейский спецназ. Эти-то и вовсе ни за что…

— И ты… один? — во рту у меня давно уже пересохло, но лишь сейчас я это ощутил в полной мере.

— Ну да, — печально кивнул Женя. — Боевой Резонанс Струны — вот так это называется. А что делать, Костян? Изрешетили бы они нас. Сам-то цел? Чего с ухом-то?

— Да пустяки, — отмахнулся я. — Стеклом мазнуло. Жень, а что вообще было? Кто эти люди?

Вопросы так и рвались из меня, но Женя не спешил отвечать. Вместо этого он нагнулся над поверженной тушей полковника, с явным усилием перевернул на спину.

Сейчас я видел опавшие бугры мышц, холодное, чуждое загара лицо. Закрытые узенькие глазки… которые внезапно открываются — и что-то происходит. Из складок камуфляжной куртки, где утонула левая рука полковника, брызжет огнем… внизу сверх. Мертвые губы расплываются в печальной улыбке… а потом вдруг лицо его взрывается и опадает, улыбки больше нет… и глаза остаются открытыми… навсегда…