Драконы не умирают! - Владимир Скачков Страница 24

Повеяло угрозой, словно пахнуло горячим ветром. «Бегуна»! замотало из стороны в сторону, как будто мы ехали по крутой извилистой дороге. Появились ухабы и колдобины, валуны и камни. Стрелки на навигаторе запрыгали. Пристегнутые ремнями, мы болтались, как рыбы на крючке.

Несмотря на работающий кондиционер, мне стало жарко. Я быстро осмотрела своих спутников и отметила, что взмокли все, особенно пилот, по зеленой коже струйками стекал пот. Шур старательно ворочал рычагами, выравнивая машину и постоянно сверяясь с зеленым указателем, а мы мучились.

– Так всегда? – спросила я, стуча зубами на каждой кочке, которые понабежали из ниоткуда и старательно лезли под колеса.

– Да. – Голова Ера моталась туда-сюда, впрочем как и моя. – Но это не самое сложное. Дальше будет веселее.

И веселье не преминуло тут же начаться…

Нас подбросило особенно сильно, даже ремни затрещали, несчастная машина заскрипела и застонала, словно ее подвергли ужасным пыткам, а вокруг закружился песок, скрыв от глаз скалы. Вихрь хлестал ожесточенно, как будто хотел проникнуть сквозь бронированное стекло, швырял пригоршни песка, скребся в люк, стараясь найти хоть маленькую щелочку. А ведь минуту назад все было тихо и спокойно, ничто не предвещало ураган.

В разгар песчаной бури в лобовое стекло уткнулось страшное лицо. Я вздрогнула от неожиданности и омерзения, но трясло так, что никто мой испуг не заметил. Истлевшая наполовину морда скалила гнилые зубы, корчила жутковатые рожи и смотрела пустыми глазницами. Именно смотрела, отчего становилось совсем уж не по себе. Тут машина резко вильнула, и рожу сдуло.

– Уф, – выдохнула я облегченно.

– То ли еще будет, – пообещал Ер.

Я посмотрела на него: он плотно сомкнул веки, вцепился в подлокотник и вжался в сиденье.

– Что это было?

– Морок, – ответил Ер. – Я всегда закрываю глаза, чтобы не смотреть.

– А в кабину этот морок не проникнет? – задала я животрепещущий вопрос.

– Нет, – заверил меня Ер, – машину зачаровывали в Подлунном Мире.

– Тогда я спокойна. – Мне совершенно не хотелось, чтобы по кабине расхаживали всякие личности, пусть это и морок.

На лобовое стекло выползла одинокая рука. Ее костлявые пальцы длинными когтями царапали броню, оставляя за собой грязный след. Я глянула на бравого капитана: он стал серо-зеленым, но упорно всматривался в видение. Пилот мужественно не отрывал взгляд от мониторов и дергал рычаги – ему легче, он занят делом. Постучали в дверь.

– Кто там? – не подумав, спросила я, словно за язык кто дернул.

– Открывайте, паршивцы! Иначе хуже будет! – проскрежетал неприятный голос, отчетливо слышимый внутри.

– Пошел вон, нахал, – прокричала я в ответ.

– Лучше бы вы промолчали, – простонал Ер и зажал уши ладонями, пренебрегая болтанкой, – сейчас такая ругань пойдет…

И ругань не заставила себя ждать. Такой изысканной брани в свой адрес я еще никогда не слышала и, надеюсь, не услышу.

– Попрошу повторить, – крикнула я хулителю, когда он замолчал, – хочу запомнить.

На это отреагировали незамедлительно. Поток ругательств полился со скоростью света. В стекло уткнулись сразу четыре хари, одна толще другой, и нелепо вытянули губы, как для поцелуя. Я не выдержала и в полный голос расхохоталась – такими забавными мне показались эти рожи. Хари обиженно скуксились и исчезли в вихре песка. Но свято место пусто не бывает, тут же возникла морда черта. Обычного такого чертяки, с козлиной бородкой и рожками, кривые зубы сверкнули в пасти.

– Веселимся? – спросил черт. – Ну-ну, веселитесь, покуда, я до вас не добрался.

– Привет чертям пустыни! Как поживаешь? Глазки не слезятся? Ушки ветром не надуло? А то смотри, я помочь могу! Уши оторву и глаза ими залеплю, станешь чертом «ничего не вижу, ничего не слышу», – забавлялась я, собирая всякую чушь, какая придет в голову. – Могу, если хочешь, рога отпилить и вместо зубов вставить – клыки получатся что надо, детей пугать!

Черт насмешки не выдержал, сбежал, а мы ехали дальше, петляя по указке навигатора, трясясь на кочках. Я представления не имела, сколько еще пилить по этому бездорожью, миражи меня уже не пугали, и не такое видала, нашли чем удивить: Ради чистоты эксперимента я осмотрелась одним «третьим глазом». Буря сразу исчезла, всякие рожи тоже, чистое небо, кругом скалы, а мы катимся к узкому проходу, натыкаясь то и дело на валуны и отдельные скалы, – вот отчего нас и трясло. Это, наверное, и есть каньон, о котором мечтал Шур.

– Влево, влево заворачивай, – крикнула я пилоту, – врежемся!

Шур повиновался беспрекословно; с подчинением я явно перестаралась, но так хотелось поуправлять и проехать оставшиеся километры спокойно, без тряски.

– Круче бери, – распоряжалась я, как заправский штурман. – Прямо, так, чуть правее, ara. Сейчас левее, еще. Молодец, так держать. Прямо.

Тряска сразу прекратилась, машина выровнялась, перестала натыкаться на что ни попадя и побежала вперед.

– Возьми влево, еще, еще, так. Вправо. Прямо, прямо, хорошо. Сбавь скорость, сейчас тряхнет. Можно уголька подбросить, то есть газку поддать, ага, давай, жми на гашетку, впереди чисто, – командовала я: не видя морока, легко управлять.

Вот и сама долина, шириной километра два в устье, если можно так его назвать, а конец ее терялся в белесой дали.

– Прорвались, ура! – выкрикнула я, размахивая руками. – Жми на газ, мой друг зеленокожий, впереди только долина и песок.

Шур послушно притопил регулятор скорости, и мы понеслись по долине, только ветер засвистел. По моим прикидкам, до источника магии оставалось километров пять, может меньше.

Я приоткрыла один глаз и сразу увидела мокрое щупальце гигантского кальмара, обхватившее машину. Присоски жадно чавкали по лобовому стеклу, словно хотели высосать нас отсюда.

– Фигу тебе с маслом и специями. – Я показала кукиш кальмару, отчего количество щупальцев резко увеличилось.

Я закрыла глаз – кальмар исчез.

– Так лучше, – пробормотала я и скомандовала пилоту: – Шур! Чуть левее и стоп, приехали.

Он послушно выполнил маневр и остановил черепаху, подняв тучу песка.

– Итак, все за работу, – приказала я, стягивая верхнюю одежду.

Ер уткнулся носом в приборную доску, запустил пылесос, я хотела сказать пескосос, и стал наполнять трюм черепахи «светиком» – так здесь называют светящийся песок. «Бегун! пополз медленно.

– Ты наружу? – спросил Ахтр, забыв о соблюдении приличий и правил.

– Да, – улыбнулась я, складывая одежду аккуратной стопочкой на сиденье.

– А нельзя не выходить? – дрожащим голосом поинтересовался Шур.