Посланник - Иван Булавин Страница 24

—Нет, там сложнее всё, военная колонна должна завтра прибыть, с ними весть пошлём, потом пришлют кого-то от науки, он приедет, оценит, ну и, само собой, привезёт чего-нибудь. Соседи бают, что цивилизация расширяется, что когда-нибудь тут блокпост военный поставят, глядишь, и лабораторию. Тогда и нам проще станет.

—А как мужики?— внезапно вспомнил я, натягивая штаны. Форма обнаружилась в тумбочке, отстиранная и выглаженная, а сверху лежал наган в кобуре с ремнём.— Вернулся кто?

—Двоих потеряли, трое ранены, тебя тоже убитым считали. Как я понял, сначала тебя вырубило, а потом тому, кто тебя нёс, голову снесли. Ну и тебя, естественно, никто не подобрал. Сам-то что помнишь?

—Очнулся в темноте,— я начал восстанавливать в памяти тот день.— Вокруг никого, но обрез сохранил. Потом слышу: писаные рядом, ходят со светом, ищут кого-то. Я от них, они за мной. Так и утопал в один из нижних коридоров. Он затоплен, но пройти можно. Так и добрел до выхода на территорию.

—Так значит, есть проход?

—Есть, хоть и не самый удобный. Так вот, там вышел, а кругом паутина, кое-как пролез, чуть надвое не распался. Потом пауки появились. Троих убил…

—Постой, ты правда пауков видел?

—Да, а что такого?

—Они твари редкие, только по ночам выходят, днём, считай, не найти их. А уж убить… как получилось-то?

—Одного мелкого кастетом забил, второго…— я попробовал вспомнить,— второго шариком от подшипника.

—Чего?

—Труба там есть,— объяснил я,— высокая. Я на самый верх забрался, оттуда швырял железками. Попал удачно, в шею, между пластинами. Пробил что-то важное. А вот мамка их никак умирать не хотела, зажигалкой ей прямо в рыло попал, она уже изнутри выгорела, а всё равно шевелилась. Потом из нагана стрелял, а потом всё.

—Сказал бы, что ты заливаешь,— Петрович подозрительно прищурился на меня,— но специалистов по паукам у нас нет, тварь редкая, а потому будем считать, что всё так и было.

—Так можно сходить туда и посмотреть,— предложил я.— Возможно, трупы до сих пор там лежат.

—Обязательно сходим,— кивнул Петрович.— Только сперва поймём, как ты оттуда вышел. Территория завода закрыта паутиной, жгучей плесенью, а ещё ядовитыми растениями. Ни туда, ни оттуда хода нет. Через подземный коридор можно, да там ещё с писаными неясно.

Когда оделся, почувствовал себя ещё лучше, а заодно ощутил зверский голод. Тело стало сильнее, а мускулы требовали работы. Но сперва поесть. Я отправился в сторону столовой, там сегодня сидела миловидная худощавая девушка с короткой стрижкой. Волосы русые, глаза зелёные, на лице грусть. При этом совсем молодая, если она тут с самого начала, то ей тогда было… лет четырнадцать.

—Что есть будете?— спросила она.

—Да… что дадите. А большой выбор?

—Борщ, гречка, могу просто бутербродов с тушёнкой сделать, тоже вкусно. И чай сладкий,— она откинула с глаз чёлку и посмотрела мне в глаза.— Вы недавно здесь?

—Да дня четыре всего, а что, так заметно?

—Конечно, я тут всех знаю, а вас раньше не видела. Вы странный. Как занесло сюда?

—Водителем был,— я решил отделаться полуправдой.— В столовой злоумышленники напоили отравой, а очнулся уже здесь.

—Понятно,— она не стала вдаваться в подробности.— Садитесь, сейчас гречка с подливой будет. Меня Марина зовут, я из санатория.

—Дмитрий. Я в местных реалиях не разбираюсь,— скромно сказал я, присаживаясь за стол,— не знал, что тут и санаторий есть.

—Есть, только там мы живём,— она поставила передо мной большую миску из нержавейки, где горой была навалена гречка, а сверху налита подливка с кусочками мяса.— Женское общежитие. А мужчины к нам в гости ходят. Чаю сколько?

—Один стакан. А как получилось такое общежитие?— спросил я,— Я думал, женщин первыми эвакуировали.

—Эвакуировали, да не всех.— Она положила рядом два кусочка хлеба, после чего присела рядом.— Нас, например, забыли.

—Вас?— спросил я уже с набитым ртом.

—Нас — это заключённых,— она улыбнулась, но в глазах стояла грусть.— Тут колония была, женская, для малолетних. Вот и мы там были. Хорошо помню те дни, нас, может быть, эвакуировали бы потом, да только поздно стало. Когда совсем припекло, и военные не справлялись, администрация просто отпустить нас хотела, чтобы своим ходом из города выбирались.

—Не отпустили?— я продолжал жевать, каша оказалась неожиданно вкусной.

—Никто не пошёл, там снаружи такое творилось, а в зоне хоть колючка была и забор. Охрана в бой вступила, полегли почти все. Потом тварей накрыли с самолётов чем-то, да так, что всё вокруг в огне было, половину зоны снесли. В нашем отряде выжившие собрались, семьдесят девок и одна надзирательница, четыре дня просидели, потом она нас вывела наружу, тут уже мужики местные начали порядки наводить. Хорошо хоть нормальные мужики попались, в других местах не так. Нас они в санаторий сразу поселили, там почти всё цело было, и место такое, что опасности нет. С трёх сторон лагеря поселенцев.

—И как вы там живёте?

—Нормально, надзирательница эта, Любовь Наумовна, она у нас с тех пор старшей. У неё вся семья тогда погибла, теперь мы — её семья. Мы там стараемся помогать, шьём, вяжем, ходим за ранеными, иногда приходим в лагеря работать, как я сейчас. Нас не обижают, иногда кто-то с кем-то поженятся, уходят из санатория.

—А почему потом не выбрались? Есть ведь возможность.

—Большинству идти некуда, родственники погибли, а если живы, то неизвестно, где их искать после эвакуации. Семеро на Большую землю выбрались, а одна обратно вернулась. Не нашла никого, к тому же документов нет, срок, по идее, кончиться должен, да только нахождение здесь в зачёт не пошло. Короче, месяц её по инстанциям гоняли, потом она плюнула на всё и с караваном обратно добралась.

—А сама чего замуж не вышла?

—Не нравится никто,— она широко улыбнулась,— Да и старые тут мужики почти все.

На меня она при этом смотрела каким-то странным взглядом.

—Да я тоже не мальчик.

—А выглядите молодо, чаю ещё подлить?

Чаю она мне подлила, потом снова села и уставилась.

—Как там? На Большой земле?

Вот и что ей отвечать? Про Большую землю я рассказать могу, только не про ту.

—Бардак, теснота в городах, в сёлах тоже, постепенно землю обратно отвоёвывают, глядишь, застанем время, когда город заселится заново.

—Да, а пока можно вокруг сады фруктовые посадить, тварей опасных почти выбили, вот и занялись бы садоводством. Сейчас ведь климат такой, что хоть пальмы выращивай. Зимы-то и нет совсем.

Мы ещё поболтали немного, потом пришло время уходить.

—Ну, вы меня не забывайте,— сказала она.— Марина Еремеева, спросите, если надо. А то в санатории ещё две Марины есть. Глядишь, погуляем вместе.