Враг императора - Никита Киров Страница 24

Виктор

— Я думал, тебя убили.

Виктор осторожно согнулся. Кот, только что выглядывавший из-за мусорного бака, успел спрятаться, но силуэт хорошо видно даже в темноте.

— Не бойся, старик, это же я.

Кот узнал голос и осторожно высунулся. Да, это он, это Марк. Кот начал выбираться наружу, а Беда замер, чтобы не вспугнуть.

— Я долго тебя искал. Обещал же присматривать за тобой.

Кот выбрался на свет, припадая на переднюю лапку. Белая грудка теперь грязного серого цвета, а когда-то пушистая и блестящая чёрная шерсть свалялась в комки. Марк жмурил правый глаз, из которого бежал гной. Левое ухо потеряно в какой-то жестокой уличной драке, но ярко-красный ошейник всё ещё на месте, совсем как новый. Видно тщательно выведенную каллиграфическим почерком надпись: «Марк Тулий».

— Я тебя подвёл, старик.

Беда протянул руку. Марк едва не кинулся назад, но обнюхал пальцы и успокоился.

— Пошли домой.

Кот сипло мяукнул и потёрся об ногу. Виктор осторожно его погладил, и медленно поднялся, чувствуя укол в коленях.

— Идём.

Он вытянул руки, как тогда делал Ник, и кот, примерившись, запрыгнул на грудь, вцепившись когтями в куртку. Стал совсем лёгкий, с боков чувствуются рёбра. Но он выжил.

— Больше я тебя не брошу, клянусь, — Виктор прижал кота и услышал хриплое мурчание. — Больше…

Это обман. Ошейник новый, но Беда вспомнил, как нашёл его в тот вечер, на этом самом месте. Обгрызенный, окровавленный, с остатками чёрной шёрстки. И у мусорного бака всё было заляпано кровью, которую ещё не успел смыть дождь. Всё было именно так, а то, что сейчас — это ложь.

Это сон.

Едва Виктор это понял, как всё начало меняться. Кот рассыпался на бесчисленные маленькие чёрные кубики и в руке остался только порванный окровавленный ошейник. Больше нет никого, даже кота, как и остальных. Ведь когда нечего терять, всегда может оказаться, что это не так, но понимание приходит слишком поздно.

— Ты ублюдок, — произнёс Виктор в темноту. Он услышит, ведь он всегда рядом. — Ещё раз так сделаешь, я тебя найду и убью.

— Зная тебя, как человека, серьёзно относящегося к своим словам, я вынужден не пренебрегать угрозой, — ответил вкрадчивый голос. — Но, признаться честно, я не думал, что ты так легко купишься.

Проулок начал меняться. Мусорные баки, не круглые и не цельные, а будто состоящие из тысяч кубиков, меняли форму, рассыпались и сплавлялись с окружением. Стены начали перестраиваться, по ним протянулись старые ржавые трубы, а вместо дешёвого синтетического камня теперь облупившийся кирпич. Мусор под ногами уходил в землю, здания смыкались над головой, пока Виктор и Приходящий не оказались лицом к лицу в маленькой комнате. Больше в ней нет ничего, кроме двух кресел, сделанных из множества кубиков, и синего холодного света, бившего так, чтобы Беда не смог разглядеть лицо сидящего напротив человека. Приходящий достал свою вечную сигарету и выпустил дым.

— Нужно было напомнить тебе кое-что, — сказал Максим Балябин и постучал пальцем по сигарете. — Чтобы ты помнил, ради чего ввязался в это дело. Ты устранил очередную цель, но ты всё ещё должен мне смерть. И когда ты выплатишь долг, получишь того, кого ищешь. И не только это.

— Назови мне имя, — потребовал Беда. — И он умрёт.

— Так и должно быть, — Балябин засмеялся. — Вот поэтому я так люблю с тобой работать. Только что потерял двух друзей, но уже ищешь, кого бы убить. Осталось немного. Три цели, потом ещё одна.

— Где Айскадер? — спросил Виктор. — Отдай мне его!

— Зачем он тебе? Он не убивал твоего сына. Я выдам тебе убийцу…

Стена за спиной Балябина менялась, теперь там зал, ночной клуб Асфодель. Кубы собирались друг с другом, образовывая столы, стулья, даже цветные лампы светофильтров в углу. У стены лежал Ник, над которым склонились дигерины. Парень ещё жив, но один из полицейских смомал ему руку, чтобы вставить пистолет. Амир, Коринес и Пацини уже мертвы, остались ещё двое. Один из них Айскадер, он о чём-то разговаривает с человеком, чьё лицо размыто, ведь оно составлено из таких кубиков, что и всё вокруг.

— Во сне это смотреть не так приятно, не так ли? — усмехнулся Балябин. — Во сне тебе его жаль, как и остальных.

Кубы рассыпались и тут же собрались в новые фигуры. Квистура, разрушенное здание Чёрной Башни. Умирающий от сердечного приступа Блоха, а Медведь, который только очнулся, до того как он уничтожил всё вокруг.

— Неужели их смерти будут напрасными, Беда? Они помогали тебе до самого конца, как и положено друзьям. Натан скрывал болезнь сердца, чтобы не оставлять тебя одного и помочь свершить месть, а Айзек… вместо того, чтобы убить тебя, он тебя спас ценой своей жизни. Теперь у тебя нет никого, но… когда ты уничтожишь последнюю цель, ты получишь награду… не просто прикончишь человека, убившего Ника… а нечто другое. И ты поймёшь, что этого стоило и что твои друзья не умерли напрасно. Да они бы сделали то же самое, зная, какую награду ты получишь!

Балябин махнул и кубы рассыпались, больше не было ничего, кроме двух кресел, синего света позади, и грязной облупленной стены, вдоль которой идут ржавые трубы.

— Вот твои цели, Виктор: Ренцо Кампана, председатель правления Императорского Банка и последний из бастардов старого императора. Барлаш Акар, маршал, магистр мира и главнокомандующий вооружёнными силами Империи. И некий Керим Басаран, бывший командующий Императорской Гвардией, — Балябин засмеялся. — А может и будущий. Ты знаешь его под именем Лукаш Сикора, твой бывший начальник. Тот, кого ты должен был убить десять лет назад. Смерть этой троицы вызовет такую панику, что ты без труда убьёшь финальную цель.

— Император?

— Я уже говорил, что прикончу его и без тебя, если потребуется.

— Брейлинг?

— Пфф, Беда, не смеши меня. Нет, это не те, ради кого всё затевалось. Ты убьёшь моего главного врага. Потом получишь награду.

— Мне нужен аналитик и планы, — сказал Виктор. — Я не могу работать вслепую.

— Ты получишь все имеющиеся у меня ресурсы Корпорации. Ты получишь помощь всех уцелевших сотрудников. У тебя будет доступ к самым продвинутым прототипам устройств и оружия. А что до аналитика, — Балябин потёр руки. — Я сам буду твоим аналитиком, если ты не против. Большая честь для меня.