Утраченная планета и панк-мастер ржавых отходов - Снайпер Майора13 Страница 24

– Почти. Осталось еще пара вопросов, касаемо сегодняшнего дня.

– Господи Боже, давай вопросы свои. Все равно не отстанешь, – он наклонился, пошарив под кроватью и доставая оттуда стеклянную пепельницу.

– Первый вопрос…

– Хах, «первый» … боюсь представить сколько их там, – он затушил сигарету и вернул пепельницу на место.

– Так вот, первый вопрос: ты вообще собирался навестить меня? Я думал, что ты обиделся из-за случая с моим отцом и больше не придешь, не смотря на свои слова.

– Хех, а вот это действительно забавно вышло. Я не забил на тебя, хоть и да, обида была, но больше на твоего отца. Короче, мне нужно было, это, уладить тут кое-какие дела, поэтому я не мог спуститься к вам раньше, чем сегодня. Не поверишь, но я как раз ехал за тобой. У тебя какое-то дикое сначала невезение, а потом везение – именно в этот день и в этот час я закончил все свои дела и ехал той дорогой. Вот так вот.

Я повеселел, услышав эти слова.

– Ну и буду честен, – добавил Данила, – я долго думал, стоит ли вообще продолжать общаться с тобой. Твой отец хоть и гнилой, но он прав, моя компания ничего хорошего тебе не принесет. Убедился сегодня сам.

– И что же заставило тебя передумать?

– Мой эгоизм. Признаюсь, было приятно в кои-то веки побыть в компании человека, а не только Кошки.

– А как же Алиса?

– А что она?

– Ну, она явно к тебе не ровно дышит. Ты бы мог запросто коротать вечера с ней.

– Хорошо, вечером к ней съезжу, – съехидничал он, придираясь к моей фразе «коротать вечера», ведь на Земле сейчас вечный день, – нет, Алиса, она… она не хочет быть со мной как с человеком. Понимаешь, так получилось, что я, это, ее нечаянно спас, как и она меня в свое время. И теперь она приклеила на меня какой-то свой образ идеала. Она ведь даже не знает меня. Не знает мою любимую песню, не знает, что у меня есть Кошка, не знает, но догадывается, про ракету. Не знает какие сны мне снятся. И самое главное – она и не хочет узнать. Я просто возбуждаю ее как мужчина, как образ ее принца. Вот и все. Мне, это, неуютно находиться в ее компании и неприятно понимать, что я совершенно не тот, кого она так фанатично любит.

– Понятно. Ладно. Тогда второй вопрос.

– Как так второй? Разве не третий?

– Нет, про Алису к слову пришлось, но теперь у меня добавилось еще два…

– Так, это никуда не годится, – Данила резко встал, потирая переносицу, – я устал, тебе нужно спать, хватит вопросов.

– Ладно, ладно, давай вот только те, которые я изначально хотел задать. Их всего два осталось. А про тебя и Алису потом спрошу, в следующий раз.

Данила потянулся, разминая плечи и шею, и сказал:

– Ладно, только быстро.

– Итак, расскажи про ваши отношения с Бельмом и его группой.

– Вот это вопрос, сказал же: только быстро… а тут быстро не получится.

– Ну зато это последний вопрос, я объединил в него все мелкие.

– Да что тут говорить… ну, плохие у нас отношения. Тут как все устроено: равновесие держится на хрупких правилах территориальности. Если, это, нарушишь чью-то неприкосновенность – считай ты бросил вызов. И начинается война за власть. Мне эти войны и территории неинтересны, я просто хочу жить спокойно. И, это, чтобы не лез никто ко мне и не трогал мои вещи, поэтому так получилось, что у меня тоже есть своя территория, как ты мог, я думаю, догадаться. И так получилось, что самая большая территория на западе – у нас с Бельмом. В прошлом мы много конфликтовали, пока, это, не поняли, что существование друг друга – взаимовыгодно. И заключили перемирие. Но оно очень шаткое. Как только кто-то их нас его нарушит – беды не миновать.

– В чем заключается выгода?

– Понимаешь, здесь много мелких группировок. Устрани я Бельма или он меня, все отбросы пойдут в разнос. Такое уже было – они с легкостью объединятся, чтобы, это, уничтожить соперника пострашнее, а потом опять начнут враждовать. Если это случится вновь – начнется ад. «Поверхность» просто поубивает друг друга. Поэтому, я и Бельм, это – что-то вроде пробки в шампанском – не даем выйти содержимому из-под контроля.

– Но так вы достаточно сильны, как я понял, чтобы и в одиночку сдерживать других панков.

– Да, но контролировать слишком большую территорию невозможно. А так, когда нас двое – это становится возможным. Мелкие шайки нас боятся и в то же время уважают, хоть и, это, ненавидят, ведь мы как бы «крышуем» их от набегов банд с других земель. Это еще одна причина, почему они не объединяются против нас.

– Других земель?

– Ну да. Я же сказал, что мы главные на западе. Такие же банды есть и на юге, и на севере, и на востоке. У нас негласное правило – не соваться в чужие края, если, это, не хочешь войны. Сложно все, одним словом.

– Это точно. А что насчет людей? Ты, типа, кто-то наподобие царя тут у себя?

– Ты про что? А, про тех людей, что снаружи… ну… я никогда не хотел быть главарем банды, поэтому у меня и нет подручных, так же, как не хотел иметь какую-то территорию в подчинении. Эти люди сами тут обосновались, ведь у меня, это, более-менее спокойно. Я редко выхожу из себя, устраивая какие-то безумства. Просто тут безопасно, вот они и живут возле меня, хоть и ненавидят.

– У меня маленький под вопрос, который тебе не понравится…

– Так…

– Связано ли то, что тебя боятся и не лезут на рожон, с твоей гетерохромией?

Как и ожидалось, панк насупился:

– Связано. Следующий вопрос.

– Хорошо, – я не стал ворошить эту тему. Всему свое время, – тогда последний вопрос на сегодня. Ты говорил, что опасаешься Бельма, ведь он знает твою слабость. Что ты имел в виду?

– А то и имел, – он зевнул, – он знает мою слабость, что непонятного?

– Что за слабость?

– Сам когда надо увидишь.

– Я не из простого любопытства ведь спрашиваю, а чтобы знать, чего опасаться и как помочь. Вдруг, если вы с ним столкнетесь, он начнет твою слабость против тебя применять. Тогда все, нам крышка.

Данила задумался на мгновение.

– Или может ты не хочешь говорить, потому что не доверяешь мне? Это нормально, так и скажи. Все же чужие люди.

На лице панка проскользнула какая-то растерянность и он тут же ответил:

– Да нет, о чем ты… нет, не думаю, что мне стоит опасаться твоего предательства. Ладно, что уж. Я страдаю от припадков.

– Ты имеешь в виду…

– Ну эпилепсия. Легкая форма. Ну как сказать… не знаю точно, отец мой, это, виноват… в общем, иногда, когда я сильно нервничаю или из-за шокового потрясения, у меня может случиться припадок. Но такого давно не было, я принимаю каждый день лекарства, которое меня научил изготавливать отец.