Генерал-коммандант - Александр Башибузук Страница 24

— Хорошо. Вот тебе карандаш — рисуй план квартиры.

Эсер справился быстро, еще через полчаса мы загнали пролетку в глухой переулок недалеко от двухэтажного дома с какой-то лавкой на первом этаже.

— Дальше я сам… — Эсер испытующе заглянул мне в глаза. — Нож давай. Вы пока здесь сидите.

Я поколебался и отдал ему один из трофейных клинков. Добруш перекрестился и, сильно хромая, поковылял по улочке.

— Вы ему доверяете, месье? — поинтересовался Гастон, смотря вслед эсеру.

— Нет, но другого выхода не вижу.

— Я понял, месье. — Француз вежливо кивнул. Леон повторил жест за товарищем, но молча.

Потянулось томительное ожидание, я уже стал подозревать, что эсер нас кинул, как вдруг он показался из проулка и махнул нам рукой.

— Готово. — Добруш показал на неподвижное тело у мусорного бака. — Один есть. Теперь давайте под стеночкой вон туда — и ждите. Твою же мать, херово-то так… Давай еще порошок…

Он опять заправился кокаином и поковылял уже прямо к дому. Мы скрытно переместились поближе.

Добравшись до двери, эсер простучал по ней замысловатую дробь и зачастил срывающимся голосом:

— Сема, Семен, мать твою, открывай. Это я, Петрович. Живее, поможешь Борьку тащить, он совсем плохой. И того ферта…

Дверь мгновенно распахнулась, из дома выскочил высокий плотный мужчина, подхватил Добруша под руку и тут же, тихо поскуливая, стал оседать на землю — эсер ловко загнал ему нож в печень.

Я рывком подскочил к двери.

— Сейчас… — Добруш снял связку ключей с пояса охранника, покачнулся, но выправился и шагнул к лестнице. — За мной идите…

Ступенька, вторая, еще одна, первый пролет, второй…

Сердце бухало как барабан, заглушая скрип старых досок под ногами.

Наконец мы остановились перед дверью, обитой потрескавшейся кожей. Эсер вставил в замочную скважину ключ, провернул его и отступил в сторону.

Я взялся за бронзовую ручку. Щелкнул замок, дверь бесшумно отворилась.

«Ну, с богом…» — подумал я и шагнул в коридор, закончившийся большой комнатой с низко опущенной лампой в зеленом абажуре.

Под потолком витали сизые клубы сигаретного дыма, за овальным столом сидели четыре человека, склонившись над каким-то чертежом.

Дважды бабахнул кольт, остро пахнуло сгоревшим порохом.

Лысый гигант, сидевший ко мне спиной, с грохотом опрокинулся вместе со стулом на пол. Тощий вихрастый парень в черной тужурке просто ткнулся лицом в стол.

Азеф, плотный мужик средних лет, с пухлыми губами и крупным горбатым носом на круглой морде, заполошно вскочил, но тут же сел, не сводя глаз со ствола пистолета. Гоц — болезненно худой брюнет, тоже типично семитской наружности, внешне остался спокойным и даже не пошевелился.

— Ищите даму… — коротко приказал я Гастону, слегка помедлил и нажал на спусковой крючок в третий раз.

Идейный вдохновитель террористической ячейки партии социалистов-революционеров уронил голову. Из маленькой дырочки чуть повыше правой брови на грудь полилась тоненькая струйка крови.

Азеф шарахнулся от него в сторону и чуть не рухнул со стула.

— З-зачем… не надо… я умоляю вас…

Я улыбнулся и спокойно поинтересовался:

— Господин Азеф Евно Фишелевич?

— Д-да… — сильно заикаясь, забормотал Азеф. — Э-это я, но… но я ничего… я не предавал, это навет! Я всегда верно служил партии…

— А при чем здесь партия?

— А, я все понял… — обрадованно вскинулся провокатор. — Вы из… я понял, понял. Я здесь, чтобы… чтобы сорвать покушение на государя… Не сомневайтесь, я все задокументировал. Я верно служил Охранному отделению, спросите у господина полковника Лопухина. Да-да, он знает…

— Какая же ты мразь, пархатый, — появившийся в комнате Добруш презрительно сплюнул на пол. — Можно я сам его…

— Можно… — Я шагнул к Азефу, пинком сшиб его со стула на пол, потом вывернул руки, связал их в кистях тонким сыромятным шнурком.

Из соседней комнаты послышался приглушенный женский визг, сухой треск выстрела, потом выглянул Гастон и коротко отрапортовал:

— С ней все. Увы, за нож схватилась. В квартире больше никого.

— Хорошо, оставайся здесь, а Леон пусть спустится к черному входу и держит дверь.

Несколько минут ушло на быстрый обыск квартиры. Ящик с динамитом и самодельными бомбами нашелся под полом в чулане. Большой саквояж с деньгами — в тайнике на кухне. Я открыл его, не считая, взял несколько пачек и бросил Добрушу:

— Твое.

— Значит, не соврал? — Эсер глупо улыбнулся. — Черт… даже обидно как-то… — Он покачал головой. — Ты ко мне как к человеку, а я…

С последним словом он выхватил из кармана револьвер и прицелился в меня.

— Извини, господин хороший. Я чутка перестрахуюсь. Саквояж сюда давай…

— Держи. — Я подвинул к нему сумку. — А мог бы жить и жить…

— Я еще поживу, — пообещал эсер, неловко пятясь назад. — Я еще всех вас переживу. А ну встал…

Он не сводил с меня глаз, поэтому не видел, как позади него бесшумно появился Гастон.

Бабахнул выстрел, изо лба эсера выплеснулся фонтанчик крови, а сам он ничком рухнул на пол.

— Благодарю… — с трудом выдавил я из себя.

— Не за что, месье… — Француз вежливо поклонился. — Не сочтите за наглость, хотелось бы знать — а в этих деньгах есть наша доля?

У меня на губах сама по себе появилась улыбка.

— Теперь есть.

— Благодарю, месье. — Француз тоже улыбнулся. — Но, думаю, пора со всем заканчивать. Слишком много шума.

Закончили мы быстро. Азеф как на духу выложил все, что знал о человеке, который меня заказал, а о другом я его почти и не спрашивал. Зачем оно мне надо? Покушение на царя-ампиратора сорвано, верхушка партии эсеров уничтожена. Остальным пусть охранка занимается, я и так большую часть работы за них сделал.

Провокатора прикончили французы — я не захотел марать об него руки. Через час мы уже были в борделе. Половину денег я честно оставил Лукреции и ее ребятам. А уже перед уходом спохватился и поинтересовался:

— Лукреция, мы забыли о главном. Речь о встрече.

— Извините, Монти. — Француженка виновато улыбнулась. — Меня просили передать, что встречи пока не будет. Увы, не могу сказать почему.

— Понятно… — Я про себя чертыхнулся.

— Но я еще до конца вас не отблагодарила. — Лукреция лукаво улыбнулась. — Как насчет еще одного сеанса?..

В общем, дома я нарисовался с рассветом.

Открыл своим ключом дверь в шале, прошел в дом и негромко позвал: