Король Руси - Михаил Ланцов Страница 23

Даниил Холмский, следуя за основной массой татарской конницы, отвернул от нее. Построился к атаке. И пошел в нее. Под звуки рожка.

Все три сотни развернулись в две линии. Разделенные в глубину метров на пятьдесят. И придерживая равнение двинулись вперед.

Равнение, конечно, удавалось выдерживать очень приблизительно. Из-за чего конный строй пошел волнами. Но линии все равно удерживались.

Да, это были не кирасиры Фридриха Великого, идущие в атаку стремя в стремя. Готовые смять и раздавить своих противников массой своих лошадей и монолитностью удара. Но все равно, на фоне татар, которые оперировали лишь лавами и бесформенными разреженными группами, выглядело впечатляюще. Особенно в связи с тем, что каждый всадник был упакован в стандартный доспех – ламеллярную чешую и легкий шлем с козырьком, наносником, наушами и трехчастным сегментным назатыльником. Плюс красная гербовая накидка на тело с золотым львом восставшим на дыбы.

Плюс пики.

Не копья, а именно кавалерийские пики. Легкие, трубчатые, клееные и весьма длинные, которые были у каждого всадника. Времена легких, коротких кавалерийских пик еще не пришли. Поэтому эти ребята имели «дрыны» что надо. Не рыцарский лэнс, конечно. Но очень и очень впечатляющий причиндал с небольшим красным флажком у наконечника.

Ну и щиты.

Большие каплевидные щиты, воскрешенные Иоанном прямиком из тех времен, когда Владимир Святой только завершал начатую Святославом реформу по пересаживанию дружины на коней. Их в отечественной историографии частенько называют русскими. Но на самом деле их впервые начали употреблять в Византии, откуда они очень быстро расползлись по всей Европе, став одним из самых эталонных образцов рыцарского вооружения XI–XII веков. Ну и не только рыцарского. Во всяком случае, при завоевании Англии Гийомом Нормандским все континентальные всадники уже имели эти «капли».

Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту-у-у.

Гудел рожок надрываясь. А его звук перекрывая остальной шум летел над полем боя, привлекая внимая окружающих.

Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту-у-у.

И многие даже прекратили рубку, отвлекаясь на эти звуки.

Атакуемое крыло Ибак-хана довольно легко развернулось, встречая опасность лицом. И даже пришпорило коней, направляя свою достаточно разреженную лаву всадников навстречу неприятеля, который уступал им по численности более чем вдвое.

Сотня метров.

Первая линия Даниила опустила пики, зажав их подмышками и натянув кожаные ремни упоров. Чтобы передать на острие всю массу лошади при ударе.

Полсотни метров.

Холмский вел уже свою линию галопом, стараясь, впрочем, придерживать равнение. Насколько это вообще было возможно.

Он, как и прочие всадники, подтянул щит повыше, прикрывая его кромкой лицо и шею – самые уязвимые части тела при их нынешнем защитном снаряжении.

Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту-у-у.

Прозвучал последний раз рожок. И противники сошлись в ударе.

Встречная скорость превысила семьдесят километров в час. И вот на этой скорости наконечники длинных пик ударили в свои цели, передавая на них всю массу лошади.

Раздался жутковатый треск.

И Ибак-хан, как и многие иные, разразились удивленными возгласами. Ведь пика просто вышвыривала из седла татарских всадников. Высокая посадка не оставляли им никаких шансов. И большинство из них были при этом пробиты пиками насквозь, что торчали своими наконечниками у них из спины, выступая на добрый метр или даже больше. Причем хватало и таких, что пытался прикрываться легким щитом, совершенно не державшим такой удар.

Рассеянная конная лава позволила всадникам Холмского легко избежать столкновения коней с последующей давкой. И, выхватить, кончары продолжить бой. Длинный граненый штык, каковым, по сути и был кончар, не встречал заметного сопротивления ни у легких щитов, ни у кольчуг, ни у стеганных халатов. Так что можно было просто колоть по силуэту не сильно целясь или примеряясь.

А сзади, чуть погодя, с не меньшим эффектом в лаву татар врубилась вторая линия конницы. И вновь полетели красиво выбитые из седла противники.

Десяти секунд не прошло, как от крыла татар, еще совсем недавно превосходящего более чем вдвое отряд Холмского, осталось едва половина. И эта половина стремительно уменьшалась.

Ламеллярная чешуя, в которой были все всадники Даниила, надежно держала саблю и не акцентированные удары легким копьем. Да и собачьей свалки не получилось. Конница Холмского продолжала ломиться вперед сквозь разреженную лаву татар и колоть их на проходе кончарами. Куда более прочными, чем пики. И, учитывая не столь мощные удары, легко извлекаемые. Тела противников сами разворачивались вслед за двигающимся ратником и соскальзывали с клинков. Высокая посадка делала татар очень неустойчивыми в седле.

Сорок секунд. И Холмский провел обе свои линии конницы сквозь татарскую лаву, остатки которой в ужасе разбегались кто куда. Просто прыснули в разные стороны и, пришпорив коней, уходили. Потому что от семи с гаком сотен их осталось едва за две. Потеря более чем половины личного состава выглядело кошмарно и чудовищно давила на мораль. Причем не только этого фланга, но и остальных наблюдателей.

Ахмад тем временем обозначая атаку на другой фланг противника, отвернул. Увлекая за собой неприятеля. А Холмский, не останавливаясь, провел своих всадников на ставку Ибак-хана.

Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-y-y. Ту-ту-ту-ту-ту-ту-ту-у-у.

Вновь затрубил рожок, обозначая новую атаку.

Только в этот раз всадники Даниила держали в руках не длинные пики, а кончары, которые вполне можно было применить и во время сшибки.

У Ибак-хана тоже, как и у Ахмада, имелась своя гвардия. И она стояла при нем, выступая телохранителями. И она была такой же немногочисленной – бойцов сто, не больше. Поэтому она охотно последовала за своим правителем, что предался безудержному бегству. Не вообще с поля боя, а в сторону от надвигающихся красных всадников. Очень уж они его испугали.

И так уж получилось, что маршрут его пролегал вдоль тылов центра собственного войска, которое, увидев разгром фланга, припустилось в бегство. Отчего он сходу влетел в эту мешанину из отступающих всадников и резко замедлился. А потом уже было поздно. Сзади налетели ратники Холмского со своими кончарами. Да и татары хана Ахмада активно подключились к избиванию бегущего противника…

* * *

В тоже самое время в Трире происходил довольно интересный эпизод…

Великий князь Запада, как его называли сторонники, сидел за столом и второй раз перечитывал письмо Понтифика. Оно было странным. И Карл Смелый, герцог Бургундии и прочее, прочее, прочее недоумевал от написанных там вещей.

–И зачем все это?– Наконец, не выдержав, спросил у целого кардинала, что привез послание. И явно был облечен властью для компетентных комментариев.