Несущий Свет - Антон Булычов Страница 23

На следующий день, проснувшись, Парин сначала подумал, что сон продолжается. У его постели сидел пьяница, с которым он говорил накануне отправки манипулы на север. Тот, разместившись на раскладном стуле, грыз куриную ножку под неодобрительным взглядом старшего хирурга.

– Претор-легат, вы превышаете свои полномочия! На территории лазарета у вас нет власти, тут распоряжаюсь я!

– Ну, тогда распорядитесь, чтобы мне принесли выпить чего-нибудь!

– В лазарете нельзя пить вино!

– Боги с тобой, я пью вино или что покрепче только по понедельникам, а сегодня суббота. Принесите чаю!

Старший хирург всплеснул руками и пошел к выходу из палаты. За ним последовали его подчиненные.

– Кажется, чай мне не принесут, – расстроенно сказал мужчина, потом широко улыбнулся и повернулся к Парину. – Как ты тут устроился, мой маленький зайчик?

Парин только раскрыл рот. Потом собрался и поприветствовал его, как надлежит старшего по званию.

– Претор-легат Ацелий!

– Ну, допустим, да. – Ацелий потянулся, балансируя на своем стульчике. – Я тут слышал, что ты в лицо третьему кунгенту сказал, что он, Пертин, наглая самовлюбленная скотина, думающая только о своей карьере, за что тебя выгнали из оруженосцев того старого хрыча Бэнига?

Парин неуверенно кивнул, потом окончательно понял смысл сказанного и замотал головой.

– Я не говорил такого кунгенту Пертину!

– Да? Жаль, а то я пожал бы тебе руку. Если было бы, что жать, конечно! – Он засмеялся, а у Парина к горлу подкатил комок тошноты. Он не был готов к такому. – О, не расстраивайся! Потерять руку – не самое страшное. Я больше всего боялся за твою голову, она у тебя на удивление светлая, мой маленький зайчик!

Парин нахмурился, зачем сразу в одной речи и оскорблять человека, тыкая ему в нос его потерю, и хвалить? Смысла он в этом не видел. Претор-легат при этом продолжал вещать:

– Я тут навел о тебе справки после нашей ночной беседы. Оказывается, ты очень интересный зайчик! Сын преуспевающего, но не то чтобы очень, торговца, которому купили место оруженосца. Я видел таких ребят не раз, они не понимают ни черта ни в тактике, ни в стратегии, дерутся как разряженные бабенки, а права качают как имперские фискалы в нелегальном публичном доме! Но ты меня удивил! Неплох с мечом, понимаешь в тактике, быстро реагируешь на ситуации. Ты интересный субъект, мой маленький зайчик! Ах, как жаль, что я не успел тебя увести у Бэнига до этого идиотского похода!

– Увести меня? Зачем?

– О, все просто. Без еще одного посредственного рыцаря Империя обойдется, а вот новый претор-легат Империи нужен очень сильно. Я уже пять лет ищу себе замену. Хочу, знаешь ли, отдохнуть! Море, солнце, стайка молоденьких наложниц… Мм! Но все, кого я брал в адъютанты, пока что доверия не оправдали. Кто-то спился, кто-то женился, кто-то все сразу. Ну а большинство на поверку оказались просто-напросто идиотами! Теперь твоя очередь!

– Какая очередь?

Ацелий, почесав щеку, посмотрел на Парина с подозрением.

– Хм, может быть, я и твою сообразительность переоценил… Ладно, спишем это на травму! Вставай! С сегодняшнего дня ты – мой адъютант! Следуешь за мной по пятам, задаешь вопросы, достаешь меня, получаешь от меня массу ценных замечаний, по понедельникам со мной пьешь! Подъем, подъем!

С этими словами он встал со стула и начал поднимать Парина с постели. Приподнявшись, тот почувствовал сильное головокружение. Если бы этот пьяница его не поддержал, он бы рухнул на пол. В палату заглянул старший хирург и, всплеснув руками, начал кричать, что с пациентами так нельзя обращаться. Последовал жаркий спор о том, кем теперь является Парин – пациентом лазарета или адъютантом претор-легата. Пока двое мужчин спорили, Парин, обливаясь потом, стоял, держась левой рукой за спинку кровати. Ноги то и дело подкашивались, но он с трудом устоял.

Спор закончился эмоционально и бурно. Старший лекарь снова всплеснул руками и закричал, что он умывает руки, и если несчастный юноша умрет от ранения в ближайшие дни, он, старший хирург, ни в чем не виноват! На это претор-легат абсолютно серьезным голосом заверил старшего хирурга в том, что в случае смерти Парин будет освобожден от звания адъютанта и немедленно доставлен обратно в лазарет. Этим он вызвал еще один крик несчастного хирурга и очередное всплескивание рук. Парин уже перестал чему бы то ни было удивляться. Похоже, вблизи Ацелия жизнь вообще никогда не следовала так, как нужно.

Из лазарета Парину помог выбраться сам претор-легат. Там их ждали два солдата тактического корпуса. Парин остался в длинной рубахе пациента лазарета. Оглядев его, претор-легат отправил одного из солдат за формой, второму сказал, что он персональная сиделка Парина и отвечает за то, чтобы тот следовал за претор-легатом повсюду. После чего отправился к городской стене. Опираясь на солдата, Парин последовал за ним. Спустя сотню шагов он сдался и привалился к стене дома. Ацелий обернулся и заявил, что пришлет за ними солдата позже, а пока Парину необходимо переодеться! С этими словами мерзкий старикашка ушел. Спустя пятнадцать минут подошел еще один солдат в форме тактического корпуса. Солдаты завели Парина в ближайший переулок, где помогли переодеться. А еще спустя какое-то время подошел третий солдат, сообщивший, что претор-легат направляется к продуктовым складам и ждет там своего адъютанта через полчаса. Сказав это, солдат ушел, а оставшиеся двое подчиненных претор-легата помогли Парину доковылять до продуктовых складов.

Ацелий уже был там и проводил впечатляющую инвентаризацию. Его не очень интересовали хищение и растрата, только существующие запасы. После двух десятков вопросов и пяти осмотренных складов Ацелий отдал несколько распоряжений и пошел в сторону города. С большим трудом и только благодаря поддержке двух солдат Парин догнал его.

– Вас смущает, что осталось много скоропортящихся продуктов и слишком мало долголежащих, в том числе сухих галет и консервов. Опасаетесь осады?

– Нет. Вряд ли до этого дойдет. Но, видишь ли, наш легат, мой старый песик, совсем о ней не думает. Роль претор-легата делится на две части: разработать стратегию и тактику для войск и думать о том, о чем ни один здравомыслящий человек даже и думать не станет. Из-за последнего меня всегда и считали чудаком.

«Вряд ли только из-за этого», – подумал Парин. Но вслух спросил:

– Но зачем думать о том, что не произойдет?

– О, мой маленький зайчик, потому что за тридцать лет службы в армии я убедился, что чаще всего происходит то, что никогда не произойдет! – Парин ожидал улыбки, но, видимо, зря. Этот человек, похоже, всегда говорил шутки серьезно, а серьезные вещи с улыбкой. Либо же он не шутил, когда говорил эти вещи. Тогда он просто псих.

– Почему вы зовете меня зайцем? Считаете трусом?

– О, как ты любишь колоться, мой зайчик! Сперва оскорбил кунгента, пусть с ним пребудут боги, теперь отказываешься от прозвища, данного мной! В твоей жажде уколоть есть что-то от ежика! Если тебя ткнуть немного палочкой, ты сворачиваешься и выставляешь во все стороны колючки, совсем как ежик! Так что отныне нарекаю я тебя зайцеежиком! Следуй же за мной, мой маленький зайцееж!