Аргилай. Украденный дом - Дмитрий Легер Страница 23

– У меня денег нет, заплатить нечем.

Ведьма моргнула, затем тряхнула косматой головой, так, что перышки встрепенулись, а бубенцы издали мелодичный звон.

– На улице горящего города я видела тебя. – тихо произнесла она и резко развернувшись, зашагала прочь в сгущающуюся тьму.

Ошарашенный Лаи проводил взглядом фигуру странной женщины. А когда та растворилась в ночи, юноша закрыл ворота, запер засов и вернулся в дом. Он решил, что позже обдумает этот случай и быть может, расскажет о нем Трице. Сейчас следовало заняться более насущными делами.

И конечно необычный случай со временем улетучился у него из головы, давая места другим важным заботам и приключениям.

Нюхательная соль реально оказалась гораздо эффективнее сомнительной помощи ведьмы с ее заковыристыми рецептами. Когда Аргилай вошел в комнату, три из четырех девушек уже очнулись. Агнесс отпаивала их водой, а Щедрый Пит колдовал со своей шкатулкой над четвертой. Судя по взволнованно переминавшемуся с ноги на ногу Фони – эта девушка являлась той самой Риночкой.

– Она не спит, – мрачным голосом вынес приговор хозяин дома, с громким звуком захлопнув малахитовую шкатулку и поднявшись на ноги. – Мертва. – тяжело вздохнул он и с ненавистью посмотрел на Фоню. – Не вынесла той отравы, которую вы вливали в нее!

Бывший охранник каравана в ужасе отшатнулся от гнева Пита. Закрыл руками лицо и заплакал.

– Это не я, – сквозь рыдания пробубнил Фоня. – Это все Чистогон. Все он. Будь он проклят!

Аргилай недоуменно посмотрел на Трицитиану. Та стояла, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, оставаясь, подозрительно спокойной и безучастной к столь печальным известиям. Да и не могла арт-три ошибиться, когда накануне осматривала пленниц. Все четверо в тот момент были еще живы.

Девушка, объявленная мертвой, неожиданно чихнула, а Щедрый Пит громогласно захохотал.

– Смотри-ка – действительно влюблен! – утирая слезы, навернувшиеся от смеха, воскликнул он, указывая на перепуганного Фоню. – Вот же дуралей. Полюбовничек!

Дуралей в это время вырвал из рук Агнесс кружку с водой и бросился к очнувшейся девушке, попытался напоить. Но та испуганно отстранилась от бывшего охранника и воскликнула неприятным капризным голоском:

– Пошел вон, чурбан неотесанный! Никогда не смей ко мне приближаться!

– Но ты говорила, что любишь меня, – жалостливо пискнул бывший охранник каравана. – Говорила, что хочешь от меня детей!

– Конечно, – с ненавистью ответила девушка. – Я была готова на все ради побега!

– Вот и сказочке конец. – кисло усмехнулась Трица, отлепляясь от стены и направляясь в сторону лестницы. – Лаи, нам наверху постелили. – на ходу бросила она, а потом добавила уже у самой лестницы. – Рекомендую ложиться спать – завтра рано выезжаем.

Аргилай окинул взглядом приходящих в себя пленниц. Агнесс возилась с ними, как с собственными детьми, предлагая воды, еды и помогая подняться на ослабевшие ноги. Похоже, его помощь тут не требовалась, а потому Лаи решил воспользоваться дельным советом Трицитианы и тоже отправился на боковую.

Утром следующего дня путники покинули село Жадины.

От вчерашней солнечной погоды не осталось и следа. Небо заволокли низкие тучи. На востоке гремело. Похоже, приближалась гроза и сильный ливень.

Теперь по дороге двигались не два, а четыре скакуна. Двое с всадниками и двое без. Коней, доселе принадлежавших охранникам каравана, нагрузили провизией и пожитками, которые прибрели на деньги, вырученные с продажи фургона Чистогона. Щедрый Пит с радостью приобрел его.

Девушек оставили в деревне, под присмотром заботливой Агнесс. Когда бывшие пленницы восстановят силы и окрепнут, Пит обещал выделить людей, которые проводят девушек в их родные села. Если те конечно не пожелают остаться в Жадинах. Благо женихов в деревне хватало с избытком. Молодых, горячих. С некоторыми из них Лаи даже успел познакомиться у домика ведьмы.

Судьба Фони мало кого беспокоила. Рина сходу отвергла незадачливого влюбленного и более не желала его видеть, как напоминание о тяготах, перенесенных в плену. Щедрый Пит снабдил лопоухого мужчину мешком сухарей и выставил за ворота, напутствовав, что тот легко отделался и ежели еще раз будет замечен в Жадинах, то ему несдобровать.

В черно-синей туче сверкнула молния. Аргилай мысленно начал отсчет, дожидаясь раскатов грома. И дождался. Прикинул в уме полученный результат и сделал вывод, что гроза еще далеко, хотя и быстро приближается.

– Ты доверяешь Щедрому Питу? – спросил Лаи, с беспокойством продолжая поглядывать на небо и прикидывая, а не пройдет ли буря стороной.

– А что? – вопросом на вопрос ответила Трица, с подозрением приподняв, рыжую бровь.

– Ты с такой легкостью доверила ему распоряжаться судьбой спасенных девушек. – пояснил юноша.

– Знаешь, – задумчиво промолвила рыжая женщина. – Я бы не доверила Питюне большую сумму денег. Но вот жизни девушек. Тут я не беспокоюсь.

– Это почему? – не понял юноша.

– Да как объяснить… – Трицитиана взмахнула рукой, подбирая слова. – Такой тут склад ума у людей. О своих заботятся.

– В смысле?

– Я много путешествовала и поняла, что у людей в разных странах разные понятия о совести и чести. На юге, например, мужчина готов и собственного ребенка, и жену в качестве долга отдать, если того требует честь. А здесь на севере все в точности до наоборот. Людей ценят больше чем деньги. Долг можно и не отдавать, а вот о человеке, даже о чужом позаботятся в случае беды. На севере жизнь более сурова, зато люди человечнее. Я уверена, что Питюня хорошо поступит с девушками. Не обидит. А вот южанину бы я конечно в этом вопросе не доверилась.

Как это всегда бывает перед бурей – в воздухе разливался запах свежести. Ветер раскачивал верхушки деревьев, трепал гривы коней и волосы путников.

– Не в самое удачное время мы выехали. – заметила Трица. – Возможно, стоит вернуться в деревню и переждать бурю.

– Нельзя нам возвращаться. – тихо промолвил Аргилай, делая максимально невинное лицо.

– Это почему?

Лаи замялся, размышляя, как преподнести спутнице новость.

– Ты сейчас так хорошо о заботе, о людях говорила.

Женщина почуяла неладное и с беспокойством посмотрел на собеседника. Тот продолжил:

– Помнишь Совенка?

Трица молчала и лишь жгла юношу холодным взглядом голубых глаз.

– Я ему слово дал, что мы сегодня возьмем его с собой до Тильбона. У нас есть лишние лошади.

– Ладно. – безразлично пожала плечами арт-три и отвернулась.

Аргилай немало удивился:

– И все? Ты согласилась?

– Конечно. – кивнула наемница.