Последний полет - Лиана Мерсиэль Страница 23

– Как благородно. Теперь я, видимо, должна спросить: почему?

– Если хочешь. Мой отец был магом, хоть и не особо могущественным. Магии он не обучался и делал все возможное, чтобы скрыть свой дар. Он никому о нем не рассказывал, ни нам, детям, ни даже матери. Хотя мать, я думаю, и так знала. Нередко дома у нас творилось что-то странное: то куриные яйца покроются льдом прямо в гнездах, то факел начнет гореть синим или зеленым пламенем. А в пламени еще и пляшут какие-то лица, и что-то шепчут… Нам строго-настрого запрещали об этом говорить. А если в деревне и были те, кто догадывался об отцовских талантах, они, как и мы, крепко держали язык за зубами.

– И что было потом?

Валья больше не злилась. Ее охватило ледяное спокойствие. Она точно знала, что будет дальше. Каждый маг в Круге слышал истории о неопытных магах, не умеющих обращаться со своим даром: в итоге они становились одержимы демонами и кончали очень плохо. Все это, несомненно, печально, ей жаль отца Реймас, но это вовсе не означает, что они с храмовницей встанут из-за этого стола закадычными подругами.

Однако в этой истории все было совсем не так.

– А потом пришли храмовники, – продолжала Реймас. – Мы так и не узнали, кто проболтался, да и что за важность? Мой отец никогда не отличался мужеством. Поэтому, услышав, что за ним идут, он отправился на озеро искупаться, предварительно набив карманы тяжелыми камнями.

Храмовница замолчала. Костяшки ее больших пальцев, переплетенных между собой, побелели от напряжения.

Потом она громко и протяжно вздохнула, разомкнула ладони и положила их на книгу. Не отрывая глаз от названия, заключенного в рамку, Реймас продолжила:

– Сначала я сходила с ума от гнева. Я возненавидела храмовников. Они вели себя так надменно, пока допрашивали нас с матерью. Всё допытывались, нет ли и у нас магических способностей. Так брезгливо на нас смотрели, как будто мы зачумленные. Многие годы я носила в себе эту ненависть. Дралась по любому поводу, лишь бы выплеснуть злость. И вот однажды меня вдруг осенило: я должна уберечь других от участи моего отца, не дать им закончить свою жизнь, как он. И я решила, что стану храмовником. Ведь защищать магов, в том числе и от самих себя, – их обязанность. А именно этого я и хотела.

– Вот почему ты ушла из ордена? – тихо спросила Валья.

– Вот почему я ушла из ордена, – повторила Реймас и посмотрела на эльфийку. Глаза храмовницы влажно блестели. От слез или нет – поди разбери в этом сером сумраке. – Орден храмовников забыл о своем предназначении.

– Зачем ты мне все это рассказываешь? Чего ты хочешь? Оправдания грехов твоего ордена? Или твоего отца?

Реймас натянуто улыбнулась, краешком рукава смахнула что-то в уголках глаз, и лицо ее вновь приобрело меланхоличное, отстраненное выражение.

– Отчасти. Но позвала я тебя не для этого.

– Так для чего же?

– Орден храмовников оступился. Я верю, что когда-нибудь он вновь отыщет свой истинный путь, но будет это уже без меня… – Реймас отодвинула книгу. Теперь между магом и храмовником не было ничего, кроме гладкой поверхности стола. – Однако Серые Стражи несут свою славу сквозь века. И скоро мы с тобой присоединимся к ним. Я позвала тебя, чтобы рассказать о своей жизни, объяснить, что тебе нет необходимости бояться или ненавидеть нас. Все мы пришли сюда в поисках убежища от мира, который нас разобщил. Но здесь мы – товарищи по оружию, которые могут доверять друг другу. Вот что я хотела тебе сказать.

– Хорошо, – Валья встала и пододвинула стул, вернув его на прежнее место. – Считай, ты это сказала.

– Но услышала ли ты меня?

Валья не ответила. Она молча прошла в зал памяти Гараэла, взяла забытый на лавке дневник Иссейи и направилась в покои магов, оставив храмовницу наедине с ее непрочитанными молитвами.