Мир - Наталья Мар Страница 22

– Я не умею толком рассчитывать траекторию, и риск выскочить посреди нейтронной звезды или ядерной свалки, или пояса астероидов повышается с каждой секундой.

– Вы лжете. Зачем тогда прыгнули?

– Сел на большую красную кнопку.

– Но расчет траектории элементарен. Вы же робот!

– Ты вон тоже робот, а индекс массы тела не рассчитал. Через восемь минут варп-привод выбросит нас неизвестно куда. Может, поговорим?

Тик-так. Тик-так… Тик-так, жало жорвела! Ведь Эйден не врал на этот раз: он не был уверен в координатах.

– Верните мне голову на место,– наконец буркнул пленник, и его пожелание исполнили. – Я офицер службы космоконтроля Ирмандильо Тарталья.

– Обалденцио.

– Я не буду вам помогать. Я готов погибнуть за Брану, за Харгена Зури и всю его семью.

– Верю. Мы…

– Мне не страшны пытки, угрозы расправой, медленной и мучительной смертью, изощренными экзекуциями. Бесполезны шантаж и подкуп. Я не чувствую боли и избавлен от тягот законов робототехники. Вам меня не сломить.

– Верю, Ирмандильо. Ты универсальный пончик-убийца. Мы и не собирались выводить тебя из строя, ведь нам нужен исправный пилот.

От высокого слога Тартальи даже у профессора кровоточили уши. Шиманай отвел синтетика в сторону.

– Разве нельзя просто залезть ему в голову? Перепаять, чего надо, перепрограммировать.

– Чем, шуруповертом? Да и за шесть минут из него выйдет разве что кок-убийца, а не пилот звездолета, – синтетик вздохнул и кивнул на дверь. – Вы двое оставьте нас, я сделаю Ирмандильо предложение чего-нибудь и сердца.

– Чего и сердца?

– Просто уйдите.

Озадаченный, профессор торопливо ушел вслед за Пти.

– Вам нечем меня заинтересовать, – полисмен был категоричен. – Что вы можете предложить за пять минут?

Каждый лучший продавец месяца знает: если строптивый клиент задает вопрос – еще не все потеряно.

– Свою жизнь.

– Что?

– Харген формально не вправе препятствовать моему визиту на Алливею. Я больше не его личный чиж в садке, и большинству правящих домов я полезнее свободный, чем связанный. Никто из них тебе спасибо не скажет, если мы вернемся на Брану прямо сейчас. А вот если я попытаюсь сбежать через Алливею или устроить диверсию – в силу вступит доминантное право Зури на пленника. Тогда ты арестуешь меня и вернешь ему. Ты передашь меня лично в руки председателя и скажешь, что преследовал меня по трем галактикам, пока твоя доблесть не одержала верх над моим коварством.

– Да как же Вас арестовать? Скорее уж Вы размозжите мне голову, как только мы сядем на Алливее.

Синтетик освободил Ирмандильо руки, уверенный, что тот заинтересован достаточно, чтобы не делать глупости.

– Вот мы и подошли к сути. – Эйден покрутил браслеты и развернул двухметровую конвисферу.

– Это виртуальный интерфейс для управления моим телом. Я хочу, чтобы ты сделал все сам. Чтобы не думал, будто я тебя обманываю. Вот гироскоп, легочные помпы… левая целая, правая не очень после лавины. Вот акселерометр, сердце, резервная печень – в ней еще фильтруется курарчелло. Каждым органом можно управлять извне, например, с твоего личного комма. Запусти его. Синхронизируй. Только без обмена данными, мне ни к чему твои мыльные оперы или чего ты там у себя хранишь.

Робот с опаской, но проворно установил связь между системами.

– Теперь можно присвоить любому органу уникальный код, который его отключит.

– Невозможно!

– Попробуй на правом глазу, например. Коснись его файла у себя в базе и удерживай, пока он не засветится. Теперь придумай и введи восьмизначный код.

– Готово.

– Теперь проделай то же в моем интерфейсе. Смотри: глаз и тут засветился, но код не отображается. Значит, я его не знаю. Только ты. А сейчас введи у себя код еще раз.

Ирмандильо повторил восемь цифр на своем комме. Моментально зрачок Эйдена начал расширяться, пока зеленая радужка не скрылась.

– Видишь? – улыбнулся фокусник. – Верни, пожалуйста, как было. Ну же, Ирмандильо, я все равно тебя вижу, но в ультрафиолете ты не очень.

Робот проигнорировал просьбу и вдруг замер.

– А после я должен буду ввести код для сердца? Об этом Вы говорили профессору?

– Быстрее. Для него нужны тридцать два символа.

Ирмандильо повторил установку кода для сердца Эйдена.

– Я могу воспользоваться им прямо сейчас. – сказал он, быстро набирая пароль во второй раз.

– Вряд ли ты захочешь.

– Почему? – он остановился на середине кода и взглянул на синтетика.

– Потому что теперь твое сердце синхронизировано с моим. Подожди еще секунду и поймешь, что умрешь вслед за мной. И чем серьезнее орган, тем скорее отдача.

Тарталья вскочил с кресла довольно ловко для своей комплекции.

– Неправда.

Но тут правый зрачок Ирмандильо поплыл вверх, закатился и пропал. Робот схватился за него в попытке вернуть на место, но лишь после отмены первого кода сумел выцарапать его из глазницы.

– Ты вернешь меня Зури, как только я закончу дела на Алливее. Убить меня прямо сейчас – значит совершить ошибку, из-за которой одиннадцать домов будут считать тебя идиотом. Да, Харген наградит посмертно, но вряд ли в этом будет толк. Одно лишь подтверждение недальновидности искусственного интеллекта. По сравнению с этим риск доставить нас на Алливею – ничто.

Ирмандильо молча вводил код для сердца, один символ за другим. Время Эйдена… время всегоподходило к концу.

– Умирать за Альянс – так хоть при реальной угрозе. Я сам робот, Ирмандильо, я знаю, чего стоит желание машины жить. А доказать, что ты лучше человека – бесценно.

– Пока я ввожу тридцать два символа, можно оторвать мне обе руки. – бормотал Тарталья. – Поэтому я ввел и сохранил тридцать один. Если что – Вы у меня на мушке.

– Чудессимо.

До выброса из прыжка оставалась минута. Ирмандильо отключил маячок полицейского модуля и занялся варп-консолью.

– Все нормально у вас тут, – буркнул он и поправил в расчете траектории одну цифру. – Неплохо для бездельника-дворянина.

– Пф-ф. А ты сомневался? Я был старшим офицером звездолета.