Город без людей - Павел Иевлев Страница 22

—Ну что же, — сказал Борух. — Вот и познакомились.

—И что дальше? — поинтересовался Артём. В ушах его ещё звенело.

—Ну, логично было бы посмотреть, кто это там в колокол наяривает.

Набатный звон все ещё раздавался над опустевшей площадью, но явно слабел и терял ритм. Похоже, неведомый звонарь изрядно выдохся. Прапорщик воткнул передачу, и БРДМ покатилась к храму. Под колёсами неприятно хрустело. Артём, держа наготове автомат, спрыгнул с брони на широкие ступени и подёргал дверь. Как и следовало ожидать — заперто. Он постучал — сначала рукой, потом ботинком, потом, не дождавшись ответа, грохнул в дверь прикладом.

—Открывайте, свои! — заорал он из всех сил.

—Да брось ты, — скептически ответил высунувшийся из люка Борух, — они там оглохли, небось, от своего звона. А ну-ка, отходи!

Бородатая рожа в танковом шлеме скрылась, и БРДМ, дёрнувшись и выпустив клуб дыма, полезла прямо по ступенькам. Острый стальной нос с хрустом приложился к двери, и толстая дубовая воротина лопнула пополам, частично обвалившись внутрь. Машина откатилась назад, и Борух, не глуша двигатель, выбрался на броню.

—Пойдём, посмотрим, кто это там такой упорный!

Внутреннее пространство церкви было освещено сотнями свечей. Тонкие церковные свечки горели на всех подставках, перед каждой иконой и даже на аналое. Остро пахло воском и ладаном, но храм был пуст. Артём, сориентировавшись, двинулся в боковой проход, к колокольне. В маленьком белёном помещении звонницы, практически повиснув на большом кованом рычаге колокольного привода, изнемогал молодой батюшка в драном подряснике. Силы его были явно на исходе — выпучив невидящие от усталости глаза, бледный и мокрый от пота, с торчащей веником встрёпанной бородкой, он всем весом тянул книзу громоздкий рычаг, подпрыгивая на противоходе. Сверху доносилось тяжёлое гулкое «БАМММ!», от которого вибрировали стены и закладывало уши, и человек снова повисал на рукоятке.

Его пришлось буквально силой отцеплять от рычага — он уже практически не воспринимал окружающее и никак не мог понять, что пришли люди. Издав последний замирающий звон, колокол умолк. Священник тяжело дышал, и, казалось, ничего не видел и не слышал, погруженный в какой-то шоковый транс.

—Эка его заколбасило-то! — сказал Борух с уважением. — Упёртый мужик!

—Ещё бы, — согласился Артём, — пару часов колотил, не меньше. Неудивительно, что так обалдел — от этакого-то грохота… У меня б точно башка лопнула!

Подхватив несчастного под мышки и за ноги, Борух с Артёмом потащили его к выходу. На ступеньках священник вдруг пришёл в себя, оглянулся вокруг безумными глазами, и начал рваться из рук, пытаясь вернуться в храм. Он что-то слабо бормотал, и Борух, наклонившись к нему, разобрал:

—Демоны, демоны… Чёрные твари… Адские птицы…

Прапорщик пожал плечами и потащил священника в люк БРДМ, не обращая на его слабые попытки вырваться никакого внимания. Устроив его на свёрнутом брезенте в кормовом отсеке бронемашины, он с облегчением вздохнул и уселся за руль.

—Придержи его там, писатель! А то он, неровен час, опять звонить побежит… Эка, демоны ему… Птицы, вишь, чёрные… Вот ещё не было печали!

—Чёрных птиц пока не видал, — пожал плечами Артём. — У меня тут больше собаки шалят. Но вот насчёт демонов уже готов пересмотреть картину мира.

Он уселся на откидное сидение у борта рядом со священником, но тот уже не рвался бежать, только тяжело, с присвистом дышал, глядя в потолок.

—Эй, как тебя… Артём! Куда поедем? Ты тут, вроде, абориген… Нужно надёжное местечко — посидеть, мыслями раскинуть о жизни нашей скорбной…

—Есть у меня тут нечто вроде крепости… Я теперь практически феодал, так сказать… Барон Рыжего Замка.

Когда надёжно запертые стальные ворота отсекли опасные пространства ночных улиц и фары заглушённой БРДМ погасли, Борух выбрался на броню и огляделся.

—Да, действительно, настоящий замок! Без штурмовой авиации хрен возьмёшь! Могучая вещь!

—Защитников только негусто, — пожал плечами Артём.

Священник практически пришёл в себя, но молчал и посматривал вокруг диковато, периодически встряхивая головой, будто отгоняя морок. В донжон его отвели под руки, усадили в кресло перед потухшим камином и всунули в руку полный стакан вискаря.

—Выпейте, батюшка! — сказал Борух. — Не пьянства окаянного ради, а в лечебных исключительно целях.

Священник непонимающе смотрел на стакан, рука его дрожала, и по поверхности благородного напитка бежала крупная рябь.

—Может, у него пост сейчас? — неуверенно предположил Артём. В церковных делах он был не силён.

—Ну, так я ему и не колбасу предлагаю, — заметил Борух. — Вискарь — он вполне кошерный… То есть, постный. Исключительно из ячменя делается. Да пейте вы уже, святой отец! А то выдохнется!

—Черт лысый тебе отец! — неожиданно рявкнул священник и единым глотком опростал стакан. Резко выдохнув, он добавил уже потише. — Нехристь иудейский…