Водный мир - Джулия Бертанья Страница 22

Марин мальчишка, обернувшись, радостно ей улыбается. Мара утирает слезы и отводит длинную слипшуюся прядь его волос, чтобы осмотреть рану.

— Жить будешь, — говорит она, удовлетворенная увиденным.

При свете костров становится видно, что кожа его, наполовину скрытая грязью и тиной, слишком груба для кожи маленького ребенка и, кроме того, покрыта короткой шерстью — густой и гладкой, как у водяной крысы или морского котика. Мару передергивает, и она испуганно отшатывается назад, когда мальчишка с любопытством дотрагивается до ее лица. Странный мальчишка. Он одновременно и притягивает, и отталкивает ее.

Не выдумывай, говорит она себе, это же просто ребенок. Малыш, покинутый всеми в этом погибшем мире. Но он и его друзья всё-таки сумели выжить — у них есть какая-никакая пища, жилье, и они научились добывать огонь.

— Я Мара, — медленно и внятно говорит она. — Меня. Зо-вут. Ма-ра.

Мальчишка внимательно смотрит на Мару, потом снова касается ее лица.

— У тебя нет имени? Ничего, я придумаю тебе имя.

Как же назвать этого странного ребенка? Неожиданно в голову ей приходит слово, — вовсе не детское, но почему-то оно очень подходит этому мальчику с его быстрыми птичьими движениями, чирикающим голосом и цепкими руками и ногами.

— Винг, — объявляет она, — Винг, или Крыло. Я буду звать тебя Вингом.

Винг щебечет что-то в ответ и убегает, присоединяясь к компании шумных, диких бродяжек. «Ух!» — кричат откуда-то сверху, и Мара вздрагивает от страха. Она быстро поднимает голову к высокому сводчатому потолку и наконец-то видит своего белого призрака.

Сова. Всего-навсего! Там, наверху, во впадинах и на выступах древних каменных стен, сидит множество сов.

Они довольно сильно отличаются от амбарных сов на Винге как цветом, так и общим видом. Да и призрачным голосом тоже. Мара вспоминает сов, живших у них в сарае. По ночам они выходили на охоту и с клекотом пролетали мимо ее окна.

Мара облегченно вздыхает. Нет здесь никаких привидений! Она выходит из шумного зала, бредет по заросшему травой склону и, заметив большой плоский камень, покрытый мхом, присаживается на него отдохнуть и подумать. Черная вода вокруг нее блестит и вспыхивает призрачными огнями затонувшего города. Одновременно в воде отражается темная громада Нью-Мунго. Кое-где сквозь переплетение бесконечных переходов просвечивает бледное небо. Кто же, что же может обитать здесь, среди затонувших развалин, устало думает Мара. Она так измучена, что сама не замечает, как проваливается в сон.

* * *

Наступает день, а она все еще спит на замшелом камне неподалеку от собора. Запахи и звуки странного Нижнего Мира незаметно окутывают и пропитывают ее обессилевшее тело. Она открывает глаза только тогда, когда яркий солнечный луч, перемахнув через городскую стену, принимается щекотать ее щеку. То недолгое время, пока луч скользит от стены до переплетения небесных туннелей, Нижний Мир наполнен светом.

Мара жмурится и, мгновенно проснувшись, садится. Прежде всего она видит мощные башни Нью-Мунго, растущие из воды, от которой поднимается пар. Потом из тумана начинает выступать и весь остальной мир, скрытый в пределах стены.

Он довольно велик, гораздо больше, чем ей представлялось в темноте. И здесь не только море — у Мары начинает взволнованно биться сердце. Пять, шесть, семь… целых восемь островов разбросаны вокруг башен Нью-Мунго по всей территории, огороженной стеной, всеми забытые и никем не охраняемые!

Есть острова совсем крошечные, их можно пересечь в несколько шагов, но один-два могут сравниться размером с деревушкой на Винге. На некоторых островах темнеют развалины — Мара ахает от радости, — окруженные крупными зелеными растениями. Это же деревья! Ей показывали их на картинках в книгах, но она ни разу в жизни не видала настоящих деревьев!

Потом из тумана выступают высокие темные шпили, похожие на шляпы волшебников. Маре кажется, что шляпы эти медленно плывут по сверкающей воде. Она изумленно трет глаза и понимает, что это островерхие крыши ушедших под воду церквей. Она с наслаждением растягивается на камне. Яркий зеленый мох приятно щекочет лицо, утреннее солнце ласкает ее своими теплыми лучами. Где-то жужжит пчела, шелестит легкий ветерок. Как хорошо, думает Мара, поглаживая мягкий мох. На камне, подо мхом, какие-то впадинки. Она задумчиво водит по ним пальцем и неожиданно понимает, что это буквы. Мара подскакивает от ужаса. Нет!

Неужели могила?! Да, именно могила. Только теперь Мара замечает, что по всему склону вокруг нее разбросаны надгробные камни и изваяния, густо заросшие зеленым мхом.

Я спала на кладбище, думает она с содроганием.

Но страх быстро отступает перед гложущим голодом и жаждой. В конце концов, что такого страшного в тихом кладбище? Мир живых гораздо страшнее. Из-за каких же пустяков она волновалась и переживала раньше, в той далекой обыденной жизни — все эти глупые ужасы, которыми она с таким удовольствием пугала себя в Сети. Мара устало потягивается, раздумывая, где бы достать поесть и попить,

На землю падает длинная тень. Повернув голову, Мара видит, что исполинские конструкции Нью-Мунго заслонили восходящее солнце. Нижний Мир окутывает полумрак, все предметы теряют цвет, и на кладбище действительно становится жутковато.

Внезапно у неё за спиной раздается шум, и Мара не успевает обернуться, как что-то или кто-то наваливается на нее со страшной, нечеловеческой силой.