Команда бесстрашных бойцов - Дмитрий Володихин Страница 22

– Все, старик, все. Кладу.

– Прекрасно. А теперь вытащи из кармана фотогранату, которая лежала рядом.

Железо звякнуло о железо.

А еще Тэйки показалось, будто она слышит зубовный скрежет: Даня любил оружие больше всего на свете. И уж подавно больше гадкой Катьки…

Вздохнув, Тэйки полезла наверх, за новой порцией грузчицкой работы. Генерал не сказал ни единого слова, способного выдать истинный смысл его плана. Проговорился же Митяй про план? Очень даже проговорился. Но, судя по теркам Дани с Гвоздем, ничего особенного не ожидается.

Как только Тэйки ушла, генерал попросил мастера:

– А теперь закрой, пожалуйста, дверь поплотнее.

И тот дверь закрыл.

– Один вопрос не по делу, Гвоздь.

– Хоть десять.

– Я знаю, не в твоих правилах рассказывать, кто к тебе и зачем приходит, чем расплачивается, о чем болтает…

– Целей буду.

– Тогда вот как мы поступим… Я думаю, вчера и сегодня у тебя побывали многие. Больше народу, чем обычно. И все молчат, почему и зачем. Даже я молчу, извини, Гвоздь, это важно. Все потом узнаешь… Мне не важно, зачем они приходили. Мне важно, кто не пришел. Поэтому я перечислю те команды, от кого к тебе должны были отрядить… гостей. А ты просто кивни, понимаешь – ничего не говори, просто кивни! – когда я назову команду… ну…

– От которой были гости.

– Верно.

– Называй, ты, я вижу, в курсе, так что не вижу особых сложностей. Я, кстати, тоже в курсе.

Даня посмотрел на него очень серьезно и очень нехорошо.

– Рытова проболталась, дура, кошка трепаная?

Гвоздь, улыбаясь, кивнул.

– Команда Митяя… Команда Сопли… Команда Хряка… Команда Рытовой… Стиратели… Команда Кикиморы… Команда Хана… Команда Махова… Бешеные коты… Команда Рожкова… Бастион… Команда Восканяна…

Гвоздь кивнул еще девять раз.

– Неплохо. Лучше, чем я думал. Соплю я понимаю, он малышню свою пожалел. Хан – дерьмо, на его слово никто положиться не может. Из всех нас он один – дерьмо. А Кикимора… что – Кикимора? У нее в команде всего-то один человек, кроме нее самой. Да она и не говорила наверняка, что полезет…

Гвоздь, послушав генерала, задал вопрос, беспокоивший его весь вечер:

– Парень… допустим, я кое-что знаю. Но меня не так-то легко найти, а, найдя, не так-то легко взять, ну а, взяв, надо еще пришкварить по полной программе, чтобы развязать язык… Ты в остальных-то уверен? В той же Рытовой, например? Может, тебя уже ждут?

Даня улыбнулся широко, открыто, по-доброму и очень доверительно:

– Каждый знает маленький кусочек всей головоломки. Все знаю только я. А я – вот он, здесь, никто меня не взял и не пришкварил.

– Ты вообще-то понимаешь, какую кашу заварил? Десять команд! Каган решит, что вы хотите повторить сорок третий год… Я был тут в сорок третьем, Даня, и как жив остался, до сих пор не пойму. А потом… все как-то устоялось. В общем, ты суешь палку в гадюшник. Даже если все получится, жди ответного удара.

Даня подошел к Гвоздю на расстояние вытянутой руки и заглянул в глаза:

– Идет война. И никого не осталось, кроме нас… Или у нас получится, или ни у кого никогда не получится.

– Так ты…

– Да! Повод – ерунда. Суть проба сил.

Гвоздь задумчиво почесал подбородок:

– Я думал, Даня, что это придет откуда-то извне. От Секретного войска, может быть, если они опять соберутся, или от подземных… Но ты! У меня под боком ходил… какой-то мелкий таракашкин… петушишка с наглым гребешишком… Хотя, если подумать, ты за последние два года такого наворочал… Я в тебя верю, чертяка. Может быть, ты и разрушишь статус-кво.

– Статус ково?

– Не важно. Так. Ты просил меня сделать вас чуть-чуть магами, и чтобы была целая куча народу вместо вашей горсточки. Бери Ведьмин Фейерверк. Правда, он действует всего пятнадцать минут, а потом разряжается всухую. Но зато вас будет полтора десятка, и все как есть – магические существа. Ужасно опасные. То ли даже маги. Никто не сможет разобрать, пока дистанция от вас до наблюдателя не сократится метров до тридцати – сорока.

– Всего один?

– Наглость какая. Да ты знаешь ли, каких усилий мне стоило скопировать эту великолепную вещь с гоблинского образца, раскуроченного до полной невнятицы!

– Прости. Нам нужно три.

– А есть только один. И если вы будете атаковать раздельно, то пусть он находится рядом с Тэйки.

– Почему?

– Милая, добрая, беззащитная девочка. Самое слабое звено в твоей команде

– Не лезь в мои дела, Гвоздь.

– Но…

– Не лезь, да и все.

– Теперь ты извини, Даня.

– Извинил. Не ты бы мне такую дурь сказал, так я сначала с фасада треплу все балконы поубирал бы, а извинил бы уже потом. Но если хочешь знать, эту игрушку я действительно дам нашей сколопендре. Успокоился?

– В общем… да.

Даня очень тонко чувствовал, как утекают минутки и секундочки. Надо было кончать болтовню. Времени истрачено – до хренищи, а выбиваться из графика им сегодня никак нельзя.

– У нас осталось еще, в-третьих. Чего попросишь взамен? Учти, если консервами и иным харчем, то через неделю, не раньше. Если боеприпасами, то через пять дней. Если лекарствами…

Гвоздь перебил его:

– Прялку Мокоши, генерал. Помоги мне с этой пакостью, и мы квиты.

Даня изменился в лице:

– Ну конечно… Заинтересовался нашим клубом самоубийц?

Гвоздь ответил просто:

– Мне очень надо, Даня. Соглашайся.

– Ладно. Я помогу… но только я один… по старой памяти. Не ввязывай остальных

– Ты и я. Как когда-то.

Даня кисло улыбнулся. Гвоздь считал, что его высокая миссия дает ему право грузить других людей до полного выгорания процессора. Вернее, он не позволял себе, конечно, таких мыслей, но всякий раз, когда ему попадался человек, мало-мальски пригодный на роль помощника, адъютанта, живого инструмента, деятель в синей бандане щедро отрезал ему кусок пирога с начинкой из смертельного риска.

При том Гвоздь умел бескорыстно поделиться всем, что у него было. И когда мальчику Дане стукнуло восемь, его, умирающего от голода, одичавшего, не имеющего ни полшанса пережить зиму в тех обносках, которые заменяли обувь и одежду, подобрал именно Гвоздь. Выходил, выкормил, научил многим полезным вещам и ничего не потребовал взамен.

Сейчас – другое дело. Генералу есть чем платить, он уже давно не тот волчонок, едва сдержавшийся, чтобы не загрызть своего спасителя…