Искатели жребия - Николай Романецкий Страница 22

— Смотрите, не балуйтесь в джамп-кабине, — напутствовал детей Калинов. — И слушайтесь бабушку.

Потом на экране появилась баба Джинджер собственной персоной. Отношение Вирджинии к Калинову всегда было каким-то заискивающе-покровительственным и не слишком теплым, но тот не обижался: он и сам понятия не имел, как должна относиться теща к зятю, который вдвое старше ее. Они обменялись парой ничего не значащих фраз, и Вирджиния отправилась провожать внуков в школу, потому что они, увы, еще не доросли до того возраста, когда джамп-кабина станет отзываться на их команды.

Запирая двери квартиры, Калинов ощутил, что ему не хватает прощального поцелуя, которым Вита ежедневно одаривала мужа при утреннем расставании. Мотнул головой — ощущение было сродни занозе. Чтобы отвлечься, прошел мимо лифта и побежал вниз по лестнице, вслух пересчитывая ступеньки. Как часы разлуки… Выйдя из подъезда, уважительно раскланялся с соседкой, спешащей домой после утреннего моциона.

Соседка жила здесь уже лет тридцать, хорошо знала старого Калинова и первое время с подозрением поглядывала на Калинова-юнца. Однако с расспросами не приставала. И не удивительно: любопытно, чем бы она могла поинтересоваться? Куда исчез хорошо ей знакомый А.П.Калинов и почему принадлежащую ему квартиру занял молодой человек с таким же именем?.. На что означенный молодой человек посоветовал бы ей связаться с местным терминалом Глобального Информационного Банка. И узнать, что член Социологической комиссии и Совета Планеты, лауреат Нобелевской премии милосердия, действительный член нескольких академий, кавалер ордена Почетного легиона и золотой медали Kindness… заслуженный… скончался в возрасте девяноста восьми… светлая память навсегда… И дата смерти совпадает с датой открытия Дримленда. Так что приобретение опустевшей квартиры новым хозяином является вполне своевременным. Что же касается имени, то его соседка могла и не знать. Разница в возрасте между ними была такой, что представляться при первой встрече он посчитал невежливым. И при второй — тоже… А кроме того, и появлялся он в этой квартире только тогда, когда Вита по служебным делам покидала Землю и ему становилось неуютно в Кокореве (хотя вид на Ладогу мало чем отличался от вида на Маркизову лужу)… И, в конце концов, он мог быть родственником того Калинова…

Немногие знали правду об А.П.Калинове. Знала Вита, но всегда говорила, что сердцем в это не верит. Со слов дочери знала Вирджиния, но та вообще не определилась: верить или не верить, и иногда верила, иногда не верила, а иногда и вообще старалась позабыть об этом. Знал Дин Паркер, так помогший Калинову в истории с казаками-разбойниками. Знали отдельные члены Совета Планеты. Отдельные…

Калинов вспомнил, как несколько лет назад умирал Паркер. Калинов прибыл к нему перед самым концом. Паркер был крепким мужиком, умирал в полном сознании и утерял контроль над собой лишь однажды, за несколько минут до смерти. Ненависть, вспыхнувшая в его взгляде, была столь сильна, что Калинова бросило в дрожь.

— За что? — воскликнул Калинов. Но Паркер уже взял себя в руки.

— Простите, Алекс, — прошептал он. Калинов вздохнул:

— Это вы меня простите, Дин!

— С какой стати? — прошептал Паркер. — Вы ни в чем передо мной не виноваты.

Однако глаза его говорили совсем другое.

Когда же они наконец остановились, Калинов вдруг невольно обрадовался тому, что так мало людей знают его историю. И что все они преклонного в основном возраста.

А теперь из знавших все и до самого конца в живых остался лишь один. Этот человек был непосредственным начальником Калинова, и звали его Пол Рассел.

* * *

Десять лет назад, перед самым рождением дочери, Калинову приснилось, что он умер. Странный сон оказался, тем более что героем его был не Калинов-нынешний, а тот Калинов, первый, лауреат, кавалер и прочая.

Странный оказался сон, материальный, как супермуви. Тело старого Калинова лежало на постели — привычное, знакомое и в то же время полузабытое. Как давно покинутый родительский дом… Тело лежало мертво-неподвижно, устремив на него пустой взгляд остановившихся глаз, а он, Калинов-новый, беззаботный, как новорожденный ребенок, воздушным шариком парил над умершим и все время подавлял в себе неуместное желание показать трупу нос.

Потом он понял, что не просто парит над телом, а медленно поднимается вверх, все выше и выше, в Никуда, в Вечность; покинутое холодное тело становится все меньше, и только пустой взгляд не отстает, упорно тянется за Калиновым, словно последнее прости, словно единственная нить, связывающая его с собственным прошлым…

А затем он проснулся. И обнаружил, что того обыкновенного страха, с которым, как правило, просыпаются среди кошмара, на этот раз нет. Лишь светлая грусть коснулась души — как в тот день, когда в последний раз встретился с умершей вскоре матерью и, прощаясь с ней, знал, что следующей встречи уже не будет.

Открыв глаза, он долго смотрел в темноту. И не было ни одной мало-мальски законченной мысли, и не было никаких привычных чувств. Только светлая грусть…

* * *

Собственно говоря, живого визита на службу сегодня не требовалось. Дела в производстве были мелкие: нарушение непрерывности между школами первой и второй ступени в Хельсинки, провалы социальной работы в Твери и тому подобное. Впрочем, дела эти отношения к отделу Пола Рассела и вовсе не имели. Вот если бы в Твери произошли очередные вылазки монистов… Но за отсутствием своих сложностей помогали коллегам. Этим можно было заниматься прямо дома, однако на холостяцкой квартире рабочее место отсутствовало, а на Ладогу возвращаться не хотелось. Кроме того, вчера с Калиновым связалась вдруг мисс миллионерша, Аллочка Крылова, напросилась на личный разговор, и такой разговор Калинов решил провести в служебной обстановке — мисс миллионерша в последние годы стала девочкой — закачаешься, и не хотелось давать недоброжелателям поводов для домыслов. Вита порой ревновала мужа к Алле, они и дружить-то перестали, как казалось Калинову, именно по этой самой причине. Вот родила бы ты хоть одного, посмотрела бы я на твою точеную фигурку, сказала как-то Вита в минуту откровенности. Впрочем, встречались они редко…

Выйдя из служебной джамп-кабины на пятнадцатом этаже здания Социологической комиссии, Калинов спустился к себе. Сегодня в бюро дежурил заместитель Калинова Рэн Милбери, работал с тейлором. Остальные пребывали в бегах: мелкие дела тоже требуют определенной суеты. Поздоровались, перекинулись парой фраз о прошедшем уик-энде. Потом Калинов отправился в свой кабинет.

Он не был тут почти неделю, и кабинет выглядел нежилым. Впрочем, пыли нигде не наблюдалось: автоматика действовала исправно. Калинов поднял шторы на окнах, впустив внутрь сентябрьское солнце, и просмотрел поступившую за выходные информацию. Ничего интересного: косяком шла текучка, в которой участие начальника бюро не требовалось. Алла должна была появиться через полчаса, и Калинов ввел в компьютер охраны код на пропуск мисс миллионерши через контролирующие автоматы. Вспомнил, что так и не собрался к Крыловым за прошедшую неделю, хотя вернувшийся из рейса Игорь и приглашал его в гости. Попенял себе и тут же оправдался текучкой и плохим настроением, тем более что Крыловым сейчас и без гостей нескучно, после такого-то перерыва.