Жёлтый песок среди бескрайнего моря - Геннадий Авласенко Страница 22

— Пить хочется! — сказала Снежана и я немедленно вытащил из вещевого мешка пластиковую бутылку с водой. — Давай ты первый!

— Только после тебя! — возразил я, протягивая ей бутылку.

После того, как мы утолили жажду, я вновь спрятал бутылку в мешок. Там было ещё четыре полные, по два литра каждая, и одна уже опустошённая, литровая. Не знаю почему, но выбрасывать её мы не стали.

Может просто, дабы не засорять чужую планету земным мусором?

То, что мы сейчас не на Земле, было ясно с самого начала. И море непонятное это, и жёлтый песочек с таким золотистым отливом, что мне невольно подумалось, а не из мельчайших ли крупинок чистого золота он весь состоит?..

Хотя нет, золото значительно тяжелее должно быть, а этот песочек лёгкий. И хорошо ещё, что тут полное безветрие, иначе…

Просто не хотелось бы мне в какую-либо песчаную бурю здесь угодить.

А с другой стороны, если тут никогда не бывает ветра, откуда тогда взялись все эти дюны и барханы. Лежал бы тогда весь этот жёлтый песочек ровненько, а не топорщился сплошным песчаными пригорками, всячески затрудняющими и без того медленное наше продвижение.

И вот же что интересно: на море тишь да гладь, никаких волн, а пустыня ими покрыта сплошь да рядом. Неподвижными, правда…

А куда мы всё-таки направляемся?

Этого я не знал, и Снежана, кажется, тоже не знала, хоть и загадочно промолчала, когда я её об этом спросил. Сказала, правда, что нам надо поскорее убираться от берега, иначе…

…иначе что-то нехорошее с нами произойти может…

— Да что именно нехорошее? — не выдержав, закричал я. — Свихнёмся мы тут окончательно или твари здешние на нас нападут? Тогда почему оружие с собой не прихватила, воду только?

Снежана, вместо ответа, лишь засмеялась. Впрочем, невесело как-то…

— Убогая у вас фантазия, господин майор! — проговорила она некоторое время спустя. — Что же касается оружия, то в вашей квартире я просто не смогла его обнаружить. Вот это только…

И Снежана вытащила из мешка два ножа в самодельных кожаных ножнах. Один из них протянула мне.

— На поясе закрепи! Вдруг пригодиться…

— Вдруг можно только поскользнуться и грохнуться! — буркнул я, прилаживая нож с ножнами на пояс.

Этот нож, как и тот, который Снежана оставила себе, валялся у меня с незапамятных времён. Настоящий кинжал британских коммандос, созданный ещё в 30-е годы XX столетия и традиционно стоящий на вооружении королевских морских сорвиголов и в наши дни. Мне его подарил как-то знакомый британский офицер после совместной бурной попойки.

А вот тот нож, который Снежана оставила у себя, тоже подарок, но на этот раз от немецкого военного приятеля. Штатный армейский нож бундесвера…

— И такой ещё вопрос, — спросил я после того, как помог Снежане кое-как закрепить на поясе немецкий нож, — не заплутаем ли мы в пустыне этой, далеко от берега отойдя?

— А вот это видел?!

Снежана протянула мне компас. Маленький, в ладонь упрятать можно.

— Он тут, между прочим, отлично действует!

И мы пошли. Напрямик, через жёлто-золотистые эти барханы.

И протопали более двадцати километров, прежде, чем выдохлись окончательно.

И теперь сидели молча на почти раскалённом этом песочке.

— Я вижу, тебя прямо-таки распирает от незаданных вопросов, — прервала Снежана затянувшееся наше молчание. — Спрашивай, я постараюсь ответить! По возможности, — тут же поспешно добавила она.

— Твой муж, я так понимаю, важная персона? — сказал я. — Профессор и всё такое прочее. А вот ты кто? Просто один из подопытных экземпляров? Или тоже некую учёную степень имеешь?

— Профессор — не научная степень! — рассмеялась Снежана. — Это, скорее, звание научно-педагогическое. Бакалавр, магистр, доктор — вот научные степени! А я, между прочим, доктор! И Стефан тоже. Каких наук, не скажу!

— Ну и не надо! — буркнул я. — Что же он, Стефан твой, жену в рискованных экспериментах задействует, а сам, как говорится, в кусты?

Тут мне невольно вспомнились слова Стефана о том, как хотел он, очень хотел участвовать в эксперименте, но вот забраковали его, отсеяли начисто. Не подошёл по каким-то там параметрам.

А вот Снежана подошла…

Ещё Стефан бухтел что-то о спаривании на жёлтом песочке, но чего только не выскажешь по пьяной лавочке.

Или не по пьяной? И я тоже часть этого их эксперимента?

— Так что же, выходит, у вас все добровольцы? — Я хотел проговорить это весело, или, по крайней мере, равнодушно, но получилось резко, почти зло. — И все с научными степенями? Доктора, магистры и всё такое прочее…

— Только я! — Снежана вновь рассмеялась. — А девяносто девять процентов участников эксперимента — это заключённые. Усёк раскладку?

— Усёк! — растерянно пробормотал я. — Вернее, не усёк ни черта! Ведь они потом всё расскажут! Ну, когда на волю выходить будут…

— А кто сказал, что они потом на волю выходить будут? — Снежана немного отодвинулась и внимательно на меня посмотрела. — Там такое творится, ты себе не представляешь даже!

— А ты представляешь? — спросил я.

— Я не представляю, я знаю! — мрачно и даже как-то обречённо проговорила Снежана. — А тебе лучше не знать!

— Почему? — в тон ей отозвался я. — Скажи, вместе знать будем!

Снежана ничего не ответила. Посмотрела на меня пристально, потом поднялась.

— Пошли! — бросила она мне, баюкая при этом в руке компас. — Нечего рассиживаться!

И мы пошли. Увязая, как и прежде, в жёлтом этом песочке почти по щиколотку, а иногда и глубже.

Ну, я-то ладно, ботинки высокие, шнуровка плотная, а вот каково Снежане в кроссовках своих по песочку этому вышагивать? А впрочем, большая уже девочка, сама разберётся!

На этот раз мы преодолели не более десяти километров, после чего вновь обессилено плюхнулись на песок.

— Пить! — прошептала Снежана, с трудом шевеля запёкшимися губами. — Скорее!

Мы допили воду (тёплую, почти горячую), пустую бутылку я вновь засунул в мешок. Теперь там находилось уже две порожние бутылки.

И четыре полных.

— Тут вечер, вообще-то, бывает? — не проговорил даже, просипел я, в который уже раз утирая рукавом пот со лба. — Вечер, ночь, утро… Или тут всё время день один только?..

— А с чего ты взял, что сейчас день? — Снежана пожала плечами. — Может это ночь такая, а днём тут, вообще, жарища неимоверная! Впрочем, я тоже надеюсь, что сейчас день, но вот сколько он может продлиться — это большущий вопрос! Так что, мой дорогой…

Осекшись на полуслове, Снежана внезапно вскочила с места и уставилась на что-то за моей спиной. И глаза у неё были, не просто широко раскрыты, они были почти круглыми в этот момент…