Герой - Наталья Бутырская Страница 22

— Вот видишь! Ты сразу понял, о чём я говорю, не то что эти… Как я могу хотеть твоей смерти? Расскажи, как там в Киньяне сейчас? Не было ли новостей о пропавших чиновниках?

Почему в сказках все герои — справедливые и отзывчивые, а плохие люди — однозначно плохие? Словно разбойники уже рождаются на свет злыми и мечтают лишь о том, чтобы убить побольше людей и награбить побольше золота. Чиновники — либо честные и благородные, либо подлые и жадные, но их легко различить по внешнему виду: плохие всегда толсты и уродливы. Почему в жизни всё совершенно не так?

Взять хотя бы этого мага. Он не считает себя плохим и, пожалуй, в жизни не убил и не ударил ни одного человека, даже когда вырезали его сослуживцев, он не попытался отомстить их убийцам. Он мечтает о том, чтобы выжить и вернуться в Киньян, в этом нет никакого зла. Просто ему безразлична судьба крестьян. Он их даже за людей не считает, так с чего бы ему переживать из-за них? Крестьяне его кормят-поят, дали неплохой дом, прислушиваются к его словам, но в его глазах именно это они и должны делать. Просто потому что он столичный почти что чиновник, а они — необразованные крестьяне.

И снова я мог понять мысли мага. Он выполнял свой долг. Крестьянину сообщили о смерти сына, он благодарен должен быть, что чиновник не забыл и передал весть, но тупой крестьянин почему-то взбесился и убил всех, а потом и вся деревня поднялась на дыбы. Конечно, со стороны мага кажется, что все злодеи, кроме него.

Я встал посередине разговора, надо было поклониться, но я не смог. Постоял, глядя на мага, и вышел. Отыскал старосту, он уже вовсю работал в поле, отвел его подальше от любопытных ушей и злобных взглядов.

— Я не стану задерживаться здесь надолго, хочу лишь предупредить, что ваш маг — не маг вовсе. Я не увидел ни одного действующего заклинания даже в его доме, не говоря уже про деревню. Он был обычным слугой у тех чиновников. То, что он наплел про хранителей и скелет, полная чушь. Твоя деревня беззащитна. Этот частокол не задержит даже серую лису.

Ксин усмехнулся.

— Я так и думал. Зато он дает людям надежду. Благодаря магу они могут спокойно работать, не переживая об опасностях, — он помолчал немного. — Хорошо, что ты сам уходишь. Люди уже невесть что напридумывали о тебе.

— Я могу помочь, — вырвалось у меня. — Я могу поставить вокруг деревни такую же защиту, как и себе. Могу сделать ловушки, чтобы дикие животные не пробрались к вам. Могу помочь с урожаем. Еще я умею немного лечить.

Староста покачал головой.

— Я понял, что ты далеко не ученик торговца. Ты сказал, что бежишь от кого-то. Если они придут за тобой и увидят то, что ты сделал, они заинтересуются нами. А нам врагов уже хватает.

— Тогда я хотел бы обменяться. Я видел, что у вас есть копья, и готов заплатить за одно копье и нож Ки. Деньги здесь вряд ли пригодятся.

Ксин посмотрел на меня и кивнул. Дал армейское копье, нормальный нож, разрешил забрать одежду и даже снабдил продуктами, я же заполнил кристалл на двадцать Ки. Обмен неравноценный, потому я дал Ксину еще один из амулетов, которые стащил у лекаря, при вливании Ки он отпугивал мелких животных наподобие крыс и мышей. Это поможет сберечь зерно в поле и сохранить его зимой.

Потом я ушел.

Брод оказался там, где и говорил Жоу, я перебрался на другой берег, озираясь по сторонам и ожидая, что в любой момент может пойти волна, и из воды высунется огромная усатая морда речного дракона.

Дальше по равнине, дальше на юг.

После всех передряг я вдруг успокоился. Раньше я переживал по поводу многих вещей, и почти все мои страхи сбылись. Я боялся, что меня увидят люди, и трижды это случилось. Даже четырежды, если считать странную девушку на опушке, которая посчитала меня духом. Я боялся, что меня поймают, и попал в плен к сумасшедшему лекарю. Боялся, что собьюсь с дороги, и почти сделал это. Боялся, что потеряю хуа цян, и остался без оружия.

Что могло со мной еще случиться? Всё что угодно.

Страх не помогает.

Потому я шел и ни о чём не думал. Я не знал, что будет дальше: нападет ли дикий зверь, заболею ли я, найду ли секту. Я даже не знал, как поступлю, если всё же найду. И снова возникло чувство, что здесь, посередине диких земель, мое место. Здесь нет людей с их сложностями, проблемами, выдуманными правилами и законами, нет навязанной жизни, нет поклонов, ненужных слов и скрытых эмоций.

Если на меня нападут, я буду защищаться.

Если захочу есть, я нападу сам.

Последняя деревня оставила после себя гадливое послевкусие, и я не хотел больше видеть людей. Может быть, забыть о секте? Идти туда, куда вздумается, останавливаться, когда захочется, понаблюдать за животными, изучить больше растений, придумать новый массив… Одна лишь мысль об этом заставила меня улыбнуться.

* * *

Спустя несколько дней я вошел в Лес. Тот самый лес, с которым меня познакомила маленькая девочка Пинь. Те же огромные деревья, те же запахи, тот же птичий гомон. И пусть Цай Хонг Ши остался где-то на юго-востоке, но у меня было ощущение, что я вернулся туда, где был счастлив: Черный район Радужного города.

Прошло всего два года.

Я не стал плести шляпы или натирать себя ароматными травами. Против насекомых я поставил заклинание, то самое, на котором впервые учился поддерживать магию без постоянного контроля. Слушал тихое курлыканье розовых вяхирей, а когда они всё же налетели на меня, то снес их потоком сильного ветра. Заметил красных древолазов в ветвях деревьев, но в этот раз они не заинтересовались мной. Видимо, человек без Ки их не привлекал.

А еще тут иначе дышалось, свободно, легко. Я чувствовал разлитую по лесу магическую энергию, что пропитывала меня с головы до ног. Казалось, я могу подпрыгнуть и взмыть вверх только за счет лесной Ки. Да, столица была великолепна, ее здания восхищали, ее убранство и изящество вдохновляли, а изысканные творения людей поражали сложностью и замысловатостью форм, неважно, еда ли это, музыка или обычный светильник. Но разве может сравниться даже самая красивая башня с обычным деревом? Например, с этим платаном, чья макушка уходила далеко в небо и щекотала облака листвой. Его гладкая кора была приятно прохладной, мощные корни выступали из почвы, словно змеи, и если приложить к его стволу руку, можно было ощутить легкую дрожь, передающуюся от колышущихся ветвей.

Впервые я шел по лесу свободно, без твердого контроля Пинь или властного Добряка, а потому то и дело замирал на месте, разглядывая необычные растения, а один раз застрял на полдня, последовав за колонной муравьев до самого муравейника. Мне пришлось поставить самый полный из всех барьеров, скрючиться на корточках и не шевелиться несколько часов, чтобы муравьи оставили меня в покое и продолжили работать, как обычно.

Зато я был вознагражден невиданным прежде зрелищем. Оказывается, в одном муравьином городе живут разные муравьи. Некоторые были похожи на стражников в доспехах и с копьями, у них были массивные головы с выступающими челюстями, они отбивали нападения красноспинных жуков. Другие, маленькие и шустрые, больше походили на крестьян или обычных горожан, таскали добычу из леса, всякие соломинки и палочки, строили город. Интересно, есть ли внутри муравейника что-то наподобие императорского дворца, где сидит золотой император в окружении седобородых министров? Есть ли у него свой гарем с евнухами и симпатичными муравьихами? Заключают ли они союзы с другими муравьями?