Толлеус, искусник из Кордоса - Дмитрий Коркин Страница 21

Хорошенько поработав локтями, искусник протолкался в самый центр к помосту, назвал себя распорядителю и показал грамоту. Тот удивленно посмотрел на потного, тяжело дышащего старика, но, пожав плечами, вписал его имя в свою бумажку. Толлеус шумно выдохнул – успел!

Паук так и остался в телеге, прикрытый от любопытных глаз искусным пологом: распорядитель почему-то не попросил предъявить голема и даже не спросил про него. Это странно, но, похоже, другие участники знали про эту особенность и поэтому просто пришли отметиться, оставив свои творения где-то в другом месте.

Первые соревнования начинались уже завтра утром – что-то вроде конкурса красоты и артистизма. Номинация для человекообразных истуканов. Толлеус купил билет на зрительскую трибуну: интересно посмотреть на чародеев и их големов вблизи.

Теперь предстоит позаботиться о ночлеге, ведь уже наступил вечер. Все комфортабельные домики оказались заняты – зря искусник обвинил оробосцев в скупердяйстве, пришлось ему устраиваться в шатре. Старик выбрал самый большой. Высокий полотняный конус, в который при желании даже можно загнать повозку с лошадьми. У этого шатра имелось одно весомое преимущество – в него влез Паук, так что не пришлось оставлять его без присмотра. Правда, внутри было девственно пусто. Старик привык в Кордосе к комфорту, тяготы и лишения походной жизни он теперь переносил особенно тяжело. Погоревав из-за отсутствия удобств, Толлеус вернулся к насущным делам. Лошадей определил в конюшню, приказав Оболиусу притащить в шатер охапку сена взамен кровати.

В Палатке искусник чувствовал себя неуютно: тут находилось полным-полно чародеев, что всколыхнуло старые страхи, погребенные было за дни путешествия. К тому же в воздухе носилось огромное количество конструктов, что немудрено при такой скученности их создателей в одном месте. Конструкты были самые разные, назначения их Толлеус не знал. Но можно утверждать точно: пользы от них старику никакой, а вот вред вполне вероятен.

Безвылазно сидеть в шатре нет ни возможности, ни желания. Само жилище с его тряпичными стенами не могло служить защитой голему, вздумай кто-нибудь устроить диверсию. Зато Паук, по крайней мере, не на виду. Толлеус не собирался далеко отлучаться и в случае чего сумеет быстро вернуться. Поэтому он занялся наладкой системы безопасности, опутав шатер различными сигнальными и защитными контурами, как будто это не палатка в поле, а форпост на вражеской территории. Благо в арсенале посоха такого рода плетений имелось полно, не зря искусник столько лет проработал в тюрьме.

Из-за флуктуаций от искусной вязи пристанище старика стало похоже на дом терпимости, заманивающий клиентов переливами разноцветных огней, заметных, правда, только в истинном зрении. На фоне чародейских палаток, не обремененных подобной защитой, это лишь привлекало постороннее внимание.

Наконец Толлеусу удалось расслабиться. Блаженно вздохнув, он растянулся на соломе, отпустив Оболиуса осмотреться. На улице стемнело, и цикады начали свой ежедневный концерт. Искусник засветил огонек, прикрепив его к центральному столбу. Выглянув в ночную прохладу, полюбовался на чародейскую деревню – все палатки светились во тьме, создавая праздничную атмосферу. Не надо никуда спешить. Сам Толлеус выступает только через несколько дней. Сначала – конкурс артистизма, затем несколько дней големы будут состязаться в скорости, и только потом начнутся соревнования на полосе препятствий, которые также продлятся несколько дней. Причем старик попал не в первый день – удачный шанс сначала посмотреть, что его ждет.

Теперь с чистой совестью можно ложиться спать. Задергивая полог, искусник приметил интересную деталь: многочисленные чародейские конструкты, клубясь на улице, совершенно игнорировали его шатер. Хотя при вселении их внутри было ничуть не меньше, чем снаружи.

– Вот ведь какие воспитанные, – пробормотал старик, засыпая.