Правила игры без правил - Эдуард Геворкян Страница 21

В кустах над валуном мелькнуло красное пятно, раздался сухой треск. Рядом свистнуло, на голову посыпались клочья коры. Я вжался в холодную мокрую листву. Очередь прошла высоко, следующая иссекла ветки в стороне — стреляли наугад.

Пятно исчезло, но я не шевелился. Дыхание еще не вошло в норму, сердце толкалось где-то под мышкой. По руке поползла холодная струйка. Я немного приподнял голову — красный дождевой червь переползал ладонь. Брезгливо тряхнул рукой и снова замер. Голоса наверху стихли, но от преследователей можно ожидать любой пакости. Сумерки уже наступили, но еще слишком светло.

Наконец я отдышался и немного отполз назад. Наткнулся на камень и застыл. Переждать, затаиться и переждать, время работает на меня, самое позднее через час стемнеет, я выползу к дороге, а там посмотрим.

Холод начал пробирать. Разогревшись во время бега, я чуть было не сбросил плащ. А сейчас лишь тихо радовался, что не сделал такой глупости. Не хватало мне еще воспаления легких!..

В голых кустах защелкала и засвистела птица. Соловей, решил я, тут соловьи неправильные, осенью поют. Не помню, какие из птиц предупреждают о человеке, а какие наоборот. Забыл. К черту птичек, надо зарыться глубже в заросли, а то на сучьях листьев почти не осталось, плохо прикрывают. Хорошо хоть плащ красноватый, на фоне палой листвы не очень заметен.

Особого страха не было, все шары улеглись по хорошо знакомым лункам: меня преследуют — я отрываюсь — в меня стреляют — я маневрирую. Просто, понятно, никаких загадок. Шанс выбраться из этой ловушки есть, и я им не пренебрегу. Страх придет позже, если я благополучно доберусь до столицы. Что меня там ждет: картечь в живот или кислота в глаза? Богатый выбор…

Будь я проклят, если понимаю, где развернулся грузовик и когда пошел обратно. У водителя рация, ясное дело, но почему меня не прихлопнули по дороге?

Обнаружив, что снова оказался во дворе школы, я окаменел и стоял, ничего не соображая. Джеджер что-то сказал в темноту дверного проема, и оттуда неторопливо вышли подростки с клюшками для гольфа в руках. Пересмеиваясь, они медленно двинулись ко мне, заходя справа и слева.

Я мгновенно стряхнул с себя оцепенение и скоординировался. Плохо! Будь их трое, даже четверо, я бы рискнул, но пятеро… А вот и Джеджер за ними… Шестеро! Не можешь бить — беги, а когда они растянутся, то одного-двух вырвавшихся вперед можно сковырнуть. Все это мелькнуло в голове, и тут же я нырнул под кузов грузовика, выскочил сбоку и рванул вниз по дороге, к воротам. Увести их подальше, измотать и взять поодиночке на испуг!

Но не успел я пробежать и сотни метров, как увидел еще нескольких подростков, с гоготом и улюлюканьем бегущих навстречу. Игра приняла другой оборот. Я взял левее и, проламываясь сквозь кусты, выбрался к спортплощадке.

«Куда же вы, капитан, — узнал я издевательский голос Джеджера, — поговорим!»

Они не спешили, зная, что мне деваться некуда — спортплощадка врезана в гору. Я и сам тогда не понял, почему кинулся именно сюда. В острые моменты интуиция меня еще не подводила. Не отдавая себе отчета в действиях, я пробежал отрезок от здания до склада, полностью выложившись.

Распахнув плечом складскую дверь и не зажигая света, я метнулся в самый конец, моля бога, чтобы не споткнуться. Налетел на ящики, чертыхнулся и тут же нащупал колесо люка. Проклиная себя за то, что утром туго завернул его, крутанул изо всех сил и чуть было не упал, когда люк распахнулся. Оказавшись внутри, я потянул люк на себя, но успел увидеть, как в светлом проеме ворот возникли темные фигуры, раздался хохот, гулко усиленный сводами. Стараясь не лязгнуть металлом, я тихо довел люк и завернул кремальеру. Стопора не было, люк можно легко открыть и снаружи.

Нащупав на резиновом плоту карман с ампулой, я хорошенько стукнул по ней кулаком. Мягкий ком подо мной вздулся, расправился и задеревенел. Недолго думая, я осторожно столкнул его в воду, лег на рейки и оттолкнулся от берега. Вода подхватила плот и понесла его. Я вжал голову как можно ниже, хотя понимал, что большой опасности не должно быть, иначе здесь не держали бы плот. Интересно, а для чего его хранили?

В темноте ничего не было видно. Течение убыстрилось, я обнаружил, что постепенно сползаю головой вперед. Следовательно, подземная река уходила вниз. Сколько я ни шарил вокруг себя, весел не обнаружил. Впрочем, сейчас они мне были ни к чему. Я ничего не мог предпринять и просто лежал на дне плота, стараясь не думать о пропастях в конце пути, решетках на выходе и прочих дешевых ужасах из низкопробных боевиков.

Течение замедлилось, а встречный ветер перестал трепать волосы. И тут же в глаза ударил свет.

Река вырвалась на поверхность в ущелье. Подняв голову, я обнаружил, что плот несется на трос, низко, почти у самой воды натянутый между берегами. Ухватился за него и притянул себя к неширокой отмели из крупной гальки.

Плот я вытащил на берег и закидал листьями — на всякий случай. Пройдя немного по течению, наткнулся на широкую тропу. Посреди нее валялся разбитый длинный ящик с рассыпанными вокруг стреляными гильзами. Я пожал плечами и пошел дальше, туда, где, по моим расчетам, должна была находиться дорога.

А через несколько шагов обнаружил, что меня ждут…

Левую руку я немного отлежал, и она затекла. Я осторожно вывел ее из-под себя и пошевелил пальцами.

Терпение истощалось. Конечно, единственный шанс — это ночь, темнота, но лежать в грязи за компанию с дождевыми червями мне опротивело. Ничего не предпринимая, можно расслабиться, потерять бдительность — и вот тебя уже волокут в холодильник за ноги, и директор Юрайда говорит приличествующие моменту слова о высоких целях и неизбежных жертвах.

Лучше всего заползти глубоко в кустарник, найти место посуше. Влажные листья не шуршали, но ползать по ним было тяжело. Я прополз несколько метров и взмок. Если меня здесь не прихлопнут, то пневмония доконает наверняка.

Шорох слева! Я замер в нелепой позе, а рука так и осталась на воротнике, вытаскивая свалившуюся за шиворот веточку.

Из-за кустов вылез невысокий, но крепкий плечистый парень, и не клюшка для гольфа была у него в руке, и даже не «ганза», любимая трещотка наемников, а компактный «дюрандаль», восемьдесят четыре малокалиберных дисбалансированных жала. Они входят в тело под углом и рвут ткани в клочья. Впрочем, хватит и одного попадания. Например, в мое тело. Холодная ярость захлестнула меня: мало того, что они балуются самоделками, так еще заполучили новую модель, лишь недавно начавшую поступать в армию.

«Вот оно, оружие, — полыхнуло в мозгу. — Действуй!»

Когда он отвернулся, я рывком прополз несколько метров, подобрался ближе, прикрываясь кустами, и прыгнул. Он обернулся в тот момент, когда я летел на него в прыжке. Реакция у него была мгновенной, но я опередил его на долю секунды, выбив ногой вскинутый «дюрандаль». Коснувшись земли, я крутанулся на одной ноге и пнул его в бедро. Он полетел в заросли. Ну, тут мне снова пригодился галстук. Вытянув его из кармана, я связал руки подростку.