Ледяной сфинкс - Жюль Верн Страница 21

Когда в этих водах стояла «Джейн», маленькой колонией в двадцать шесть душ правил бывший капрал английской артиллерии по фамилии Гласс. Колония вела торговлю с мысом Доброй Надежды, располагая одной шхуной весьма скромной грузоподъемности. К моменту нашего появления у Гласса насчитывалось уже пятьдесят подданных, на которых, как верно подметил Артур Пим, «не распространялась власть британского правительства».

Острова омывает море глубиной от тысячи двухсот до тысячи пятисот саженей; сюда доходит экваториальное течение: преобладают юго-западные ветры; бури редки. Зимой дрейфующие льды проплывают мимо островов и забираются еще градусов на десять к северу, однако никогда не достигают острова Святой Елены – как и крупные киты, не жалующие теплых морей.

Три острова, образующие в плане вершины треугольника, отделены друг от друга проливами шириной миль в десять, преодолеть которые не составляет большого труда. Берега островов отличаются пологостью, а глубина моря вокруг Тристан-да-Кунья составляет сто саженей.

Экипаж «Халбрейн» немедленно по прибытии в гавань установил связь с отставным капралом, проявившим себя весьма благожелательным партнером. Джем Уэст, занявшийся пополнением запасов воды, свежего мяса и овощей, мог смело положиться на Гласса, который спешил помочь, рассчитывая на щедрое вознаграждение, – и не ошибся.

Капитан быстро убедился в том, что «Халбрейн» не сможет здесь толком подготовиться к путешествию в антарктический океан. Что же касается продовольствия, то Тристан-да-Кунья заслуживает всяческих похвал. Многие годы заходившие сюда корабли обогатили местную фауну разными домашними животными – овцами, свиньями, коровами, – а также птицей. В конце же прошлого века капитан американского судна «Индустрия» не нашел на острове других животных, кроме тощих коз. Позднее капитан американского брига «Бетси» Колкхун посадил здесь лук, картофель и прочие овощи, которым плодородие островной почвы обеспечило надежные урожаи. Все это можно почерпнуть из рассказа Артура Пима, а у нас нет отныне оснований не доверять ему.

Я говорю теперь о герое романа Эдгара По как о человеке, существование которого не подлежит сомнению. Между тем Лен Гай больше не заговаривал со мной на эту тему. Сведения, найденные в блокноте Паттерсона, никак не могли быть подделкой, и я бы проявил неучтивость, не признав своих былых заблуждений, тем более что скоро подоспело новое свидетельство, способное рассеять последние сомнения, останься они в моей упрямой голове.

На следующий день после того, как шхуна бросила якорь, я высадился в Ансидлунге и ступил на чудесный пляж из черноватого песка. Мне тут же пришло в голову, что подобный пляж оказался бы вполне уместным на острове Тсалал, хотя у тамошних островитян белый цвет, также не чуждый островам Тристан-да-Кунья, вызывал страшные конвульсии, падение ниц и полную неподвижность. Однако не ошибался ли Артур Пим, описывая столь невероятную реакцию туземцев? Впрочем, если «Халбрейн» доберется до острова Тсалал, все станет ясно…

Я встретился с отставным капралом Глассом – сильным, хорошо сохранившимся здоровяком, физиономия которого показалась мне хитроватой, а глаза, несмотря на его шестьдесят лет, – живыми и проницательными. Вдобавок к торговле с мысом Доброй Надежды и Фолклендами он предлагал купцам с торговых судов шкуры тюленей и морских слонов, и его коммерция явно процветала.

Этот самозваный губернатор, признанный, впрочем, обитателями маленькой колонии законным правителем, был не прочь поболтать, и я завязал с ним разговор, представлявший интерес для нас обоих.

– Много ли у вас останавливается кораблей? – спросил я.

– Ровно столько, сколько нужно, – ответил он, потирая за спиной руки; видимо, это было его давней привычкой.

– В благоприятный сезон? – попытался уточнить я.

– Да, в благоприятный, если считать, что у нас бывают неблагоприятные сезоны.

– Рад за вас, мистер Гласс! Жаль только, что на Тристан-да-Кунья нет настоящего порта, а когда корабль вынужден бросать якорь в открытом море, то…

– В открытом море? Что значит «в открытом море»? – вскричал отставной капрал, выдавая своей уязвленностью немалое самолюбие.

– Я хочу сказать, мистер Гласс, что, будь у вас причал…

– Зачем же нам причал, раз природа подарила нам бухту, где можно легко укрыться от штормов и подойти к самому берегу? Нет, на Тристане нет порта, но Тристан свободно обходится без него!

Я не видел причин вступать с ним в спор. Он гордился своим островом, как князь Монако своим крохотным княжеством…

Я не настаивал, и мы повели речь о другом. Мой собеседник предложил отправиться в лес, достигающий верхних отрогов центрального вулкана. Я поблагодарил его и извинился, что не смогу воспользоваться его любезным предложением, ибо предпочел бы посвятить немногие часы нашей стоянки изучению минералогического состава местных скал. Ведь «Халбрейн» предстояло сняться с якоря, как только завершится пополнение запасов.

– Ваш капитан слишком торопится, – заявил губернатор Гласс.

– Вы находите?

– Его помощник даже отказывается покупать у меня шкуры и масло…

– Нам нужны только провиант и пресная вода, мистер Гласс.

– Что ж, – ответил губернатор несколько разочарованно, – то, что не возьмет «Халбрейн», достанется другим кораблям! Куда же направляется ваша шхуна?

– На Фолкленды, чтобы встать там на ремонт.

– А вы, сэр, надо полагать, всего лишь пассажир?

– Вы совершенно правы, мистер Гласс, и я хотел пробыть на Тристан-да-Кунья несколько недель. Теперь мне пришлось пересмотреть свои планы…

– Сожалею, сэр, как я сожалею! – опечалился губернатор. – Мы были бы счастливы предложить вам наше гостеприимство.

Должен сказать прямо: к тому времени я решил не покидать шхуну. Я доплыву на «Халбрейн» до Фолклендов, откуда смогу переправиться на американский континент. Оставалось надеяться, что капитан Лен Гай не станет возражать против моего присутствия.

Я очнулся и услышал от отставного капрала слова:

– Я не видел цвета его лица и волос. Я говорю о вашем капитане…

– Не думаю, что он сойдет на берег, мистер Гласс.

– Уж не болен ли он?

– Насколько я знаю, нет. Но для вас это не имеет большого значения: его с успехом заменяет помощник…

– Который не слишком-то разговорчив! К счастью, пиастры из его кошелька вылетают проворнее, чем слова изо рта.

– Это немало, мистер Гласс!

– Простите, мистер?..

– Джорлинг, из Коннектикута.

– Вот и славно. Теперь я по крайней мере знаю, как вас называть. Узнать бы еще, как зовут капитана «Халбрейн»…

– Гай… Лен Гай.

– Он англичанин?

– Да, англичанин.

– Мог бы догадаться нанести визит соотечественнику!.. Погодите-ка, я, кажется, вспоминаю одного капитана с этой же фамилией… Гай… Гай…